…У Пруста очень интересно описан процесс пробуждения человека. То как с лучами солнца он постепенно осознает себя в окружающем мире, осознает свое тело, пространство и время вокруг себя. Запахи, звуки, прикосновения – все сливается в единую картину мироздания. Но Пруст описывал пробуждение в постели после крепкого сна, а мне довелось очнуться и, наверное, не просто очнуться, а восстать из мертвых. Почему-то по-другому назвать происходящее не представлялось возможным.
По сути, никакого осознания не было. Без всякого участия разума тело выпрямилось на ноги и сделало пару заплетающихся шагов вперед. Кровь из рассеченной брови заливала лицо, нос был не то сломан, не то разбит, ныли колени, локти, голени, раскалывалась голова, желудок крутили рвотные спазмы. Трясущимися пальцами я полез в чехол, нащупал драгоценную баклагу со спиртом, с трудом выдрал ее из недр спального мешка, зачем-то долго пытался сунуть ее в карман, выронил и, наконец, жадно припал к ней губами. Ни жжения, ни вкуса в первые секунды я не ощутил вовсе и остановился лишь после шести-семи солидных глотков.
Плеснул спирта на ладонь и вытер лицо от крови. Осмотрелся.
Осознание нахлынуло на него одновременно с зародившимся в животе теплом, которое раскаленными струями начало распространяться по всему телу. Вместе с этой волной где-то в глубине глотки зародился дикий крик. Этот крик, раздирая горло, покатился ко рту, смешался с алкоголем и в итоге вырвался из него вместе с утренним завтраком.
Ощущение было не из приятных, но определенная часть алкоголя успела попасть в кровь, а рвота привела в порядок расстроенный разум. Наверное, поэтому я смог не сойти с ума, увидев вокруг себя деревья, которые поначалу принял за огромные дубы, ощутил под ногами мягкую землю и вдохнул чистейший влажный, пропитанный запахами, лесной воздух.
Новый мир проникал в легкие, гнал по венам кровь и заставлял биться сердце.
Дело было сделано. Контракт вступил в силу.

Странным образом мне удалось успокоиться. Сейчас мне предстояло проститься со старым миром. А это стоило сделать с ясной головой. Торопиться было некуда.
В первую очередь, я тщательно изучил свои повреждения. Кольчуга спасла от многих бед, и, возможно, от переломов, наверняка, синяков была масса, но ничего более серьезного. Пальцы целы, судя по следам ногтей на тыльной стороне ладони, я непроизвольно сжал кулаки во время падения… куда?... нет, об этом позже. Бровь была действительно рассечена, но не так серьезно, как показалось в начале, сейчас уже поток крови ослабевал и можно было держать открытыми оба глаза. Нос просто разбит, зубы на месте. Голова немного кружилась, возможно, имело место легкое сотрясение, но к таким вещам я был немного да привычный. Внутренних повреждений не наблюдалось, но на всякий случай я сделал пару наклонов вперед. Все обошлось. Несколько ныли связки на правой ноге, но это, по опыту, должно было скоро пройти.
Что ж, в этом отношении все могло быть куда хуже и, можно сказать, практически бескровно.
Теперь сам мир.
Над атмосферой задумываться даже не пришлось, воздух не только был, но и был даже великолепен. Солнце одно, по крайней мере, сейчас. Оно висело прямо над головой и, определенно, имело несколько непривычный оранжевый оттенок. Продолжительность местного дня я, разумеется, не знал, но предположил, что время суток соответствует земному полудню – этот вывод можно было сделать на основании размеров солнечного диска, и вроде сила тяжести была идентична земной. На мгновение возникло даже сомнение в «иноземности», но взгляд налево от солнца, где виднелись два спутника, довольно крупных размеров, нежно-фиолетового оттенка, окончательно убеждал в обратном. Возможно, спутников было больше, но вокруг были кроны деревьев и виден был только небольшой участок неба над головой. Облака были, - вполне обычные по виду, но сама небесная лазурь была действительно лазурью. Этим, несомненно, следовало полюбоваться, но все же сейчас нашлись и более важные дела.
Время года, на первый взгляд, можно было определить как лето. Деревья стояли в зелени, температура около двадцати по Цельсию. Не то, чтобы жарко, но кольчугу хотелось бы снять. По некоторому размышлению, предпочел этого пока не делать. Вредоносных насекомых, вроде, заметно не было, но кто его знает. Да и всякое бывает...
Арбалет лежал тут же, рядом в траве. Осмотр не выявил никаких дефектов, оружие оказалось вполне ударостойким. Был соблазн проверить его в деле, остановило смутное чувство, нечто вроде стыда перед новым миром, неуловимое, но в тоже время непреодолимое.
Еще успею. - пробормотал я и с интересом осмотрел разбросанные вокруг ветви. Задрал голову наверх и некоторое время изучал переплетение кроны над головой.
Даа, судя по всему, предполагаемое падение и впрямь было падением. «Откуда ты, парень?», «Да вы знаете, дядь, с дерева упал...» Мде...

Ну и? Что дальше, мой маленький сумасшедший?
В смятении я огляделся снова по сторонам. Вправо – лес, влево – лес, прямо – лес, позади – тоже лес. Выбор невелик.
Может, стоило разориться еще на коммуникатор?..
Прямая связь с драконом через «квип», гыыы... Йа аццкий падонаг... Интересно, GPRS модуль тут бы работал?.. Боже, о чем ты думаешь, придурок...
«Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу...»
Помочь мне могло только одно.
Извлек на свет баклагу, зажмурился и сделал один, но хороший глоток. Из глаз брызнули слезы, раскаленная струя обожгла горло и струей магмы влилась в желудок. Разорвал упаковку крабовых палочек и отправил несколько вслед за спиртом.
На этот раз рвоту удалось сдержать. Я присел на корточки и запустил пятерню в волосы, в глазах потемнело. Все-таки стоило пообедать сегодня... Впрочем, оно понятно, конечно, не до того... Хватит, хватит, хватит...
Выпрямился я уже значительно повеселевший и без груза лишних мыслей за плечами. Полагаю, эмоции на моем лице можно было бы описать словом «гыыы» - иного термина для определения смеси отупения, изумления и бессмысленной радости было не найти.
Ноги сами выбрали направление из каких-то своих соображений и я бодрым шагом углубился в чащу леса. Мысли в голове появились лишь через часик, не раньше.
     Итак, в целом мир очень напоминал Землю. Являлся ли он ею в каком-то ином измерении или просто был похож – неизвестно. Некоторую ясность в этом вопросе я мог бы навести ночью, хотя и совершенно не разбирался в картах звездного неба. Та же картина наблюдалась и в отношении животного мира. Какие-то жучки бегали под ногами, подобие гнуса уже начинало виться у лица, но, в целом, все эти букашки были для меня на одно лицо (хм?), и я затруднялся в определении новых видов. Крупных млекопитающих заметно не было, скорее всего, они разбежались, от моего разящего насмерть дыхания. Соответственно, никаких следов присутствия разумной жизни заметно не было также, хотя ее существование казалось совершенно безусловным. В этом отношении, я особых иллюзий не питал – «выбросить» меня могло в совершенно безлюдном уголке, и это вовсе не было так уж невероятно. Расчет был на подобие средневековой Европы или Китая, а потому он и не рассчитывал на густозаселенность.
Строго говоря, осознавать происходящее я начал только ближе к вечеру, когда ощутимо похолодало, а край солнечного диска коснулся горизонта. Назвать лес дремучим было сложно, в целом, он вполне мог бы сойти за обычный пригородный лес и, признаться, порой, поднимаясь на очередной холм, я вдруг начинал до оторопи бояться увидеть живописную гору мусора, смятую пластиковую бутылку или обгоревшую рессору. Страх этот был совершенно иррационален и граничил с безумием, чтобы избавиться от него, я периодически оглядывался на небо, туда где Деймос и Фобос (надо же было как то назвать неизвестные спутники) постепенно меняли свой фиолетовый оттенок на темно-серый. Причем, Фобос, тот, что покрупнее, имел слабый оранжевый ореол.
После очередного подъема я остановился перевести дух и немного осмотреться вокруг. Несколько часов голова была относительно свободна от мыслей, но эйфория постепенно проходила, уступая место обыкновенному любопытству, а оно заставляло присмотреться  внимательнее не только к миру, но и к своему месту в нем.
Прошагать всю ночь я все равно бы не смог (да и смысла это не имело), а, значит, следовало задуматься о ночлеге. Несмотря на то, что я преодолел не один десяток километров, не встретив никаких враждебных форм жизни, это вовсе не означало того, что они не появятся и в темное время суток.
Появится кто?
Я в смятении остановился. Волки? Гоблины? Дикари?..
Самым безопасным представлялось не спать вовсе. Но воздух был настолько чист, а эмоций так много, что я серьезно подозревал, что в итоге даже не замечу как засну. Такое со мной уже бывало, и не следовало пренебрегать старым опытом.
По идее, можно было заснуть на дереве. Я уже так делал, и преимуществ у подобного варианта была просто масса. Во-первых, отпадала возможность отморозить какие-либо органы, никто ведь не знает, как ночью тут опускается температура. Во-вторых, высота сделает меня недоступным для хищников… Тут я отчаянно поскреб свой гугель в районе темени. От хищников-то я никогда на дерево не лез, хотя, конечно, от земных хищников это была достаточно надежная защита. От хищников средней полосы России. Да и то…
Никто ведь не сказал, что тутошние звери не могут легко вскарабкаться на дерево при необходимости, а быть сожранным иноземной тварью представлялось несколько глупым по многим причинам.
Можно было разжечь костер, благо, хвороста вокруг было предостаточно. Во всех книгах, что я прочел на эту тему, животные по умолчанию боялись огня. Возможно, это правило работало и здесь. Плюс к тому, на огне можно было сбацать «ролтону». Мысль о горячей (хотя и противной) еде была настолько соблазнительной, что напрочь вытеснила все идеи насчет сомнительного насеста на дереве.
Я решительно сбросил чехол на землю и расправил плечи. Пока не стемнело, предстояло еще много работы. Место на вершине холма было достаточно неплохим для ночлега, тем более, рядом лежала здоровенная коряга, сухая и гладкая, над головой не было ветвей и не было опасности напакостить новому миру лесным пожарищем.
Пару часов назад мне посчастливилось выбрести на небольшую речушку и, разумеется, я направился вверх по течению, памятуя о том, что населенные пункты обычно строились как раз на берегах рек и, к тому же, вода в реке была чистой и вкусной, хотя и невероятно холодной. Земную воду я сразу вылил и наполнил флягу новой. Отдалятся от источника питьевой воды крайне не хотелось, потому как не было гарантии, что в скором времени я найду такой же. К тому же, пару раз я видел заманчивые всплески, свидетельствующие о наличии рыбы. Хотелось бы думать, что съедобной. Ловлей я собирался заняться с утра, а сейчас насобирать немного диких ягод, что в изобилии росли в невысоком колючем кустарнике. Насчет их пригодности в пищу можно было не сомневаться – ягоды активно поедали местные пернатые, довольно невзрачные на вид птички с зеленоватым отливом крыльев. Конечно, можно было пенять на разность пищеварительных систем, но в таком разе любая местная пища не годилась бы к употреблению, а это, так и или иначе, бы привело бы к неминуемой голодной смерти непосредственно после скончания земной пищи.
Ничего особо удивительного в ягодах не было, сок да пара горьких косточек, но следовало понемногу приучать желудок к новой еде. Тем более, если планировать на завтрашнее утро рыбную ловлю.
Собирая ягоды, я сделал весьма неожиданную находку – солидную кучу экскрементов. Размеры кучи несколько меня припугнули.
Брезгливость в данной ситуации была явно излишней и, ничтоже сумнявшись, я расковырял кучу носком сапога. Судя по виду и слабому запаху, создана она была не меньше, чем дня четыре назад. Отнес ягоды к рюкзаку и внимательно осмотрел все вокруг, благо, солнце еще не зашло. Более куч обнаружено не было, следов тоже, впрочем, опытным охотником я и не был. Менять место ночлега представлялось весьма неразумным, потому решил просто оставить все как есть и не шуметь особо.
С хворостом проблем не было, но темнело не то, чтобы быстро, а даже, наверное, стремительно, так что я закончил с оборудованием места для очага уже почти в полной темноте, помогал лишь Деймос, ставший к ночи неожиданно крупным и ярким, по размеру никак не меньше десятка земных Лун. Зажглись и звезды. Костер удалось развести быстро, не прибегая к драгоценному запасу сухого горючего. Уже через несколько минут яркое живое пламя разогнало подступающую со всех сторон тьму.
По плану, на вечер полагалась миска риса и немного колбасы, однако, я бессовестно удвоил порцию, поклявшись себе, что в следующие дни буду экономнее и возмещу убытки.
Темнота принесла с собой холод. Я потеплее закутался в спальник и присел рядом с огнем. В голову лезли праздные мысли и вопросы. Попытки ответить на одни рождали десятки новых.
- Делай как знаешь и будь что будет. – прошептал я магическую формулу. – Обратного пути нет и старая река уже сменила свое русло. Ну и черт с ним.
И действительно, стало легче. Может, герой Кафки и остановился в нескольких метрах у Цели, но для меня этот порог остался уже позади. Позади ничто, впереди неизвестность – нам туда. Я кисло усмехнулся и поднял взгляд на небо. Созвездия знал плоховато, внятно смог различить лишь Ковш. Здесь его не было, о чем это говорило? Мда… Плоховато ты снарядился для этого мира, Йозеф К. Впрочем, какая разница.
Сам не заметил как опустошил полную кастрюлю риса с нарубленной в нее колбаской и сыто рыгнул. А жизнь-то налаживается...
Оглянулся на лежащий рядом клинок – предусмотрительно вытащил из ножен – мог понадобиться ночью. По той же причине не стал залезать в спальный мешок – в случае чего выбираться из него будет долго, смешно и опасно.
На этом приготовления ко сну можно было считать законченными.

…проснулся я оттого, что затекшая под головой рука начала нестерпимо ныть. Да и спина начала протестовать против пятичасового времяпрепровождения на ветке, хотя и толстой, но все равно… Стоп. Я резко открыл глаза. На какой - такой ветке? Взгляд вверх – густое переплетение ветвей, взгляд вниз – метрах в трех земля, покрытая хвоей, остывающие угли костра, рюкзак, закопченая кастрюля, прислоненный к дереву клинок.
Дьявольщина. Не стоило, наверное, спиртягу хлебать. И какие бесы потащили меня на эту верхотуру? Так дело не пойдет… Надо слезать… До рассвета еще, похоже, далеко… сколько же времени прошло? Коммуникатор, Билли, нам срочно нужен коммуникатор...
Извлек онемевшую руку из-под головы, страдальчески сморщился и уже собирался  спускаться, когда сверху раздался невнятный шорох.
На ум тотчас пришло  сравнение с Толкиеном – пробуждение Фродо в эльфийском лесу и визит Горлума. Но тот, вроде, приполз снизу… Попытался занять более удобную позицию – шорох сразу стал куда сильнее, мелькнула неясная тень. По размерам ощутимо крупнее белки. Ситуация становилась несколько опасной, тем более, мне никак не удавалось принять хотя бы даже сидячее положение. Наверное, стоило закричать, но рот вдруг отказался подчиняться.
Тень несколько раз обогнула древесный ствол, спустилась. Вроде, у нее был хвост. Лапы…
Оставалось одно – падать, понадеявшись ничего не сломать себе при этом. Отчаянный рывок – котта цепляется за ветку, ноги наливаются свинцовой тяжестью. Тень спускается ниже, нет, не спускается даже – скользит к нему и я уже ощущаю странный незнакомый запах и тут прямо у лица оказываются два глаза – огненные, с зеленоватым ободком. Где-то виденные уже…
- Кто ты? – произносит звенящий холодный голос.
Крик, наконец, вырывается из моего рта – дикий, непристойно громкий, страшный, котта рвется и я падаю вниз, плашмя, оставляя наверху иноземную тварь… падаю…падаю… и просыпаюсь.

Право, появление моё в этом новом мире прошло совершенно безболезненно по сравнению с первым пробуждением в нем. Если так пойдет и дальше – я пожалею о своем решении.
В уши проникал истошный девичий визг.
Что там проникал – бесцеремонно драл мои несчастные барабанные перепонки, скреб не проснувшиеся мозги и заставлял вибрировать глазные яблоки.
Несколько секунд я находился в шоковом состоянии, а потом резко вскочил на ноги, сердце суматошно колотилось в груди.
У моих ног были тлеющие останки костра, покрытая росой чумазая кастрюлька, а непосредственно передо мной стояли два аборигена – дородная деваха в чем-то вроде сарафана и прижавшаяся к ней девка помельче и посимпатичнее. Впрочем, симпатичность ее была еще под вопросом – в глазах плескался настоящий ужас, деваха крепилась, но и сама готова была сорваться в любой момент. Меч был тут же, под рукой, но явно лишний в этой ситуации. И вообще – кто должен испугаться больше – это еще большой вопрос.
Мало-помалу визг сошел на нет – остались только четыре наполненных страхом глаза.
Господи, что их напугало...
Бегло осмотрел себя. Оставалось грешить только на котту. Может, у них война с кем-нибудь имеющим похожие гербовые цвета и они принимают меня за солдата удачи или вроде того?.. Но почему не убежали сразу... Странно...
Взбудораженные сном мозги отдали телу невнятную команду, оно напрягло мышцы лица, породив тупую улыбку, а голосовые связки извергли:
Превед.
Это стало апофеозом всего действа. На этот раз завизжала даже сугубая деваха и они вдвоем пустились наутек, бросив на траву лукошко с грибами.
Я потрясенно поглядел им вслед. Нет, йа, канешна, аццкий Ктулху, но... Это уж слишком.
Практически одновременно с их исчезновением я сделал еще одно довольно неприятное открытие – у меня зверски болело лицо и ладони, – поднеся к глазам пальцы, я осознал причину – они были все плотно покрыты микроскопическими укусами и опухли. Опухли сильно.
В краткий миг у меня мелькнула идиотская догадка. Одним прыжком очутился рядом с клинком и глянул в полированное лезвие. Оттуда на меня глянул такой Ктулху, что я чуть не завизжал сам.
Твою мать. - выдавил я сдавленным голосом.
Однако, опухшая рожа по утрам мало-помалу становится неотъемлемой частью моей жизни. Пора с этим что-то делать...
Вернувшись к месту своего спанья, я обнаружил кружащееся неподалеку  облачко небольших насекомых с серебристыми крыльями и рубиновыми брюшками. Местные комары, вероятно. Бабы... И чего быдо так надрываться?.. Ну спал, ну покусали... ни разу не видали, что ль?
Вряд ли. Они же определенно принадлежат к местному крестьянству.
Я нахмурился, но почти сразу сообразил в чем дело - разница иммунитетов. Ядовитые вещества их мира могут иметь для моего организма совершенно непредсказуемые последствия, точно также как и, скажем, моя простуда (тут я на пробу шмыгнул носом) может оказаться для местного населения настоящей чумой, опустошающей посёлки и города. Но в то же время их эпидемии могут не иметь на меня решительно никакого воздействия, и  я могу, подобно Францисску Азисскому, целовать язвы местных прокаженных. Положеньице, ага.
Касаемо опухлости оставалось надеяться только на то, что это вскоре пройдет и несмертельно по природе. Тем более, что к искусанным ладоням, вроде, уже начинала возвращаться прежняя подвижность.
Прикусив раздутую губу, я с сомнением посмотрел в направлении, в котором скрылись аборигенки. Без всякого сомнения, сейчас они прибегут в свою деревню и будут долго и нудно кричать та о страшном гуле-мертвеце-утопленнике в странных доспехах и с огромным мечом. Без всякого сомнения, он пытался их убить, гнался, ревел и вонял мертвечиной. Иных вариантов и быть не может.
Что будет дальше?.. Дальше будет местная милиция, возможно, инквизиция и еще что-нибудь в этом роде. Без всякого сомнения, с вилами, топорами и факелами.
При этом деревня вряд ли далеко сама по себе - две девки не решились бы далеко углубляться в лес.
Дьявол. Чертовы бабы.
Быстро собрал чехол, кастрюльку потом уж помою, туго затянул пакет с рисом, забросил ножны с мечом за спину и не без страданий запихнул голову в шлем.
По некоторому размышлению, костёр забрасывать не стал - черт знает, какие здесь верования, но в моём понимании нежить разводить огонь неспособна, да и зачем. Пусть хоть не накручивают себе дури.
Подхватил арбалет и легким бегом направился к ближайшей возвышенности - здоровому, похожему на курган холму,  поросшему хлипким кустарником.
Вот и начались первые траблы... Интересно, а собаки у них есть?

Подъем дался легко - я просто протаранил кустарник с разбегу и прошел сквозь него с грацией слона. Наследил дай Боже, но во-первых, до места прежней стоянки было около трехсот метров, а во-вторых, правильностью форм сей терновник всё равно не отличался.
Расположился на вершине и, припав на колени, спешно упер в плечо арбалетный приклад и жадно припал к оптическому прицелу, насколько позволяла прорезь в шлеме.
Вышло так, как я и предполагал.
К месту моего ночлега уже бежали из лесной чащи дородные мужики в цветастых рубахах и лаптях. Отряд карателей возглавляли трое, самый молодой вообще в одних портках вооруженный устрашающего вида поленом. Наверное, жених-брат или что-то в этом роде. Присутствовал и хрестоматийный дед с окладистой бородищей. Почти сразу за ними шла та деваха, что покрупнее, с перстом вдаль указующим; мелкую, видать, с собой брать побоялись. Н-даа...
Сразу следом поспешало местное ополчение. Более убогого и смешного зрелища мне не доводилось видеть даже на ролёвках. Особенно умилил двенадцатилетний паренек без штанов, но со здоровым ухватом. Дружная деревня, ёптыть.
В принципе, конечно, можно было вылететь на них с боевым рёвом и напластать в капусту всех поголовно, но смысла это варварство не имело никакого. Хотя сомневаться не приходилось - останься я на месте, мучимый конвульсиями от яда местных насекомых, так вот этим самым ухватом мои страдания и были бы прекращены.
Ну оказия, понимаешь, такая... Кто б предвидел эдакий казус - превращение в Ктулху по утру. Сиди теперь на этой верхотуре а ля аццкий Квазимодо и наблюдай за этой толстомясой Эсмеральдой в семейном окружении. Тьху.
Вернее, фхтагн, даа...

Тем временем, к месту ночлега поднялся весь отряд карателей. С суровыми лицами закоренелых челябинцев они переворошили костерок, долго и нудно изучали землю вокруг, наконец, дед выпрямился с торжествующим видом, держа что-то в раскрытых ладонях.
Двенадцатикратная немецкая оптика значительно помогала в обзоре, но всё равно пришлось напрячь зрение.
В руке он держал примерно то, что я и ожидал. Обертку от колбасы и несколько рисовых зернышек.
"Господи, они существуют!.."
Скромный завтрак инопланетянина, остатки трапезы внеземного разума... Пища Ктулху. Ыыыы.
Несмотря ни на что, я чуть не расхохотался, потешаясь над выпученными глазами поселян. Может, им еще кругов на пшеничном поле натоптать?.. бугага...
Право, это, конечно, всё очень смешно и занимательно, но...
Но, пожалуй, нас ждут великие дела.
Информация в мире средневековья распространяется крайне медленно, а уж крестьянские бредни вряд ли заинтересуют кого-то, пусть даже и подкрепленные белыми зернушками и соевыми ошметками.
Пользуясь, утренним светом и своей позицией, я осмотрел местность вокруг, оторвав взгляд от шумящих карателей.
На север, запад и юг, простиралась лесная чаща с редкими проплешинами, а вот на востоке...
Ex orienta lux.
Увиденное заставило сердце ёкнуть.
В двадцати километрах от меня, над кронами деревьев, возвышалась огромная зубчатая каменная стена. Может, конечно, и не из разряда вавилонской, по которой могли две колесницы разъехаться, но тем не менее...
Ураган мыслей и чувств опробовал предъявить наглый и безукоснительный ультиматуум  моему чахнущему разуму, и лишь сильнейшим волевым движением я заставил себя успокоится. Ну да, это крепостная стена. Всего лишь здоровенная крепостная стена. Мне, судя по всему, надлежит идти непосредственно к ней. Потому что мне особо некуда больше идти.
Ниндзя из меня хреновый, так что...
Так что по хрену. Иду на вы.
Я решительно выпрямился, снял шлем и сполоснул лицо водой из фляжки. В принципе, фингалы на мне обычно проходят очень быстро и чаще всего не появляются вовсе. Будем надеяться, что с опухшей мордой выйдет похожая история.
Вот так.
Шлем обратно занял своё законное место, и я с совершенно пофигистическим видом, зашагал по обратной стороне холма, на  восток, прямиком по направлению к крепостной стене, не заботясь более об оставленных в тылу колбасных объедках и деревенских рылах. «Неправильно ты, дядя Федор, колбасу ешь», дааа...

>>>Дорога к городским воротам

Отредактировано Zealot (2007-11-15 14:06:24)