Это было жаркое лето.
Зной царствовал на пыльных лесных просеках и изумрудных полянах, струями вздымалось к небу раскаленное марево над полями. Вечера были долгими, даже на закате садящееся солнце напоминало раскаленную дугу, медленно уходящую за линию горизонта.
Ночи были безоблачными, усеянное алмазами небо напоминало чешую дракона. Впрочем, сам рисунок звезд был таков, что тот самый дракон угадывался в нем любому, кто захотел бы немного напрячь  воображение. Но жаркие дни не способствовали разгадкам тайн ночи, а скорее, напротив, заставляли безоглядно растворяться в прохладе, даруемой холодной луной и не искать в ней секретов.
Что я делал тогда?
Не помню… Вернее, всё так смутно… Я помню тающий воск свечи, капельки пота на чьей-то бархатистой коже… моей?.. Нет… Моя кожа совсем другая… грубее, жестче, но чьей же тогда.… Помню вкус вина на губах. Нездешнего, удивительно коварного, сладкого вина. Помню глаза напротив – зеленоватые, в их глубине таится не злая, мягкая усмешка, намек и… и пронзительное желание. Помню ночную прохладу, помню запах дерева, помню мокрые от пота простыни… Боже, чьё, чьё это…
Я… я помню это лето… всё было совсем не так, совсем по другому, но одновременно с этим похоже… до оторопи, до сердцебиения, до пульсирующей жилки на виске  - но глаза, глаза совсем другие – черные, не уступающие в своей черноте ночному небу за окном, а огонь в них затмевает искрящуюся в небесах чешую дракона.… Помню внезапное головокружение, неотвратимое, сладостное, помню охватившую плечи слабость…
Нет, не моё, не моё, чужое? Что чужое? Но это мои плечи, мои дрожащие пальцы и одновременно с этим это мои руки наливаются силой, а головокружение перерастает в решимость, перед которой бессильны логические построения рассудка, слова, мысли, чувства. Это словно прорванная плотина, поток магмы по венам, осколки солнца, струящиеся от кончиков пальцев до низа живота.
Что из этого… Откуда эти чувства – половину из них я ощущаю впервые, я никогда не знал, что это, не знал, что вообще могу это ощутить. Мне кажется, мне кажется, что я - это…

Я резко открыл глаза навстречу утреннему свету, проникающему сквозь мутное  узорчатое окно почти у самого потолка. Лучи солнца искажались в нем и в беспорядке рассеивались по комнате, а кружащиеся в этих лучах пылинки придавали окружающему меня интерьеру несколько античный вид. Право слово, в другой бы момент я бы полежал подольше, любуясь цветами в изголовье кровати, рисунками на стенах, выложенных изысканной керамикой, смятому в ногах одеялу из мягкой шерсти бежевого оттенка, но жестокий приступ головной боли заставил меня присесть, свесив ноги на пол, и сжать голову в ладонях. Момент для рвоты был упущен бесповоротно, и это было не здорово, ибо теперь организму предстояло выдержать неравный бой с алкогольной интоксикацией и голове иже с ним. Я страдальчески возвел глаза к потолку. Кажется, пришло время для вопроса: «А что это было?».
- Это было неплохо. Кажется, ты начинаешь вживаться в мир. Во всяком случае, ночью ты вполне успешно преодолел все языковые барьеры.
Я вздрогнул. Голос раздавался непосредственно где-то в моей голове (а может, и не в ней), но это полбеды, к разговорам с самим собой я вообще привычен. Необычное было в том, что голос был…эээ… самостоятельным, самодостаточным и чужим.
- Что? Удивлен? Все не так просто, как ты бы мог подумать. Медленно подними глаза вверх, теперь немного вправо, таааак, молодчина, а теперь немного наискось влево.
Происходящее граничило с безумием или белой горячкой, но я послушно исполнил желание внезапно образовавшегося собеседника. Или скорее… собеседницы… Голос был женским и я готов был поклясться чем угодно, что где-то слышал его раньше.
Взгляд мой  в итоге остановился на собственном двуручнике, прислоненном к небольшому комоду. И все было бы в порядке, но в глубине лезвия я явственно различил улыбающееся женское лицо, окаймленное мокрыми черными волосами.

Как нажрался я вчера
Пили с ночи до утра
А теперь башка трещит
Словно я в тисках
Кто-то за стеной
Вдруг пришел за мной
Что-то на меня нападает страх.

Диагноз был неумолим и ясен. Белочка. Так вот ты какая. Допилсо.

Черти смойтесь с глаз!
Не хватало вас.
Эй ты, у стены, ща как залеплю!..
Сколько их вокруг появилось вдруг
Я на потолке затянул петлю!

Нет, последнее лишнее – определенно. Я усмехнулся и попытался придать глазам наивное выражение.
- Бееелочко! Превед!
Лицо на полированной поверхности клинка рассмеялось, звонкий, чуть презрительный смех прокатился соответственно где-то около сердца.
- Приветствую, Гость, и тебя. Наконец-то, можем поговорить.
- Да Бога ради. – откликнулся я. - Тебя вполне устроит, если я буду называть тебя Белочкой?
- Почему бы нет? Хотя в последний раз меня называли Ночным Цветком.
Я с хрустом размял пальцы.
- Ну… Пожалуй, ты и впрямь похожа на цветок. – тут я вгляделся в лезвие – мордашка действительно была симпатичной, наверное, даже красивой, а черные волосы усиливали ассоциацию. – Но сейчас утро. Поэтому будешь Белочкой. Раньше я полагал, что ты выглядишь страшнее.
- И? – в голосе явственно звучал неприкрытый вызов в смеси с раздражением.
Спорить почему-то показалось мне нежелательным, да и смысла препираться с глюком, навеянным несколькими литрами эля, я не видел ровно никакого.
- Ну, ошибался. – примирительно сказал я. – Извиняй уж.
- Ты б оделся, дружок. Да рожу умыл. Глядишь, и человеком станешь.
- Хы. – коротко прореагировал я и оторвался от разглядывания галлюцинации.
Одеться не мешало б, да. Но в элементах одежды, разбросанных равномерно по всей комнате, я упорно не угадывал любимых джинсов. Свитер, водолазка, носки… Дьявол. Я откинулся на бок и свесил голову, заглядывая под кровать. Там нашлась такая ценная вещь как плавки и распакованная пачка презервативов. Прильнувшая к больным мозгам кровь едва не заставила меня потерять сознание и, дабы избежать подобного конфуза, мне пришлось принять обратно сидячее положение.  Бросил косой взгляд на лезвие двуручника. Полированная сталь отражала лишь мою физиономию, да предметы интерьера вокруг. Может, ушла Белочка? А то наркологов вряд ли я тут сыщу.
Воодушевленный исчезновением ревенанта я сполз на пол и выудил на свет божий свои вещи. Пересчет количества гандонов был неутешительным. Несмотря на вскрытую упаковку, все были на месте, но внутренняя часть бедра характерно подрагивала от перенапряжения. Очевидно, благое намерение посещало чахнущий под пивным грузом рассудок, но было успешно похерено. Шанс проверить теорию насчет иммунитета представлялся совершенно великолепный.
- Ведьмак, бля. – без всякого энтузиазма  просипел я и сплюнул в глиняную вазу, удачно оказавшуюся рядом. На губах остался отвратительный привкус перебродившей браги. Хотелось добавить в свой адрес еще пару эпитетов, менее лестных, но осипшее горло заставляло ограничиться мысленной самокритикой.
С грехом пополам я собрал разрозненные элементы одежды и забросил двуручник обратно в ножны. Из культурных соображений замотался по пояс в то самое одеяло. К слову, за каким хреном мне понадобилось брать меч с собой, и мало того, обнажать – я не представлял совершенно. Впрочем, тут ничего удивительного – тупые бессмысленные деяния – моё кредо.
Котты, доспехов, арбалета и вещмешка я не приметил, очевидно, они были где-то на хранении. Но, право, джинсы… Хотя, конечно, по-разному бывает, куды ж… В сознании пронеслось, что в вещмешке должен был оставаться спирт – это придало мне сил, и я вышел из комнаты. Вышел я на залитую солнцем террасу, увитую чем-то вроде плюща или, скорее, виноградной лозы. Сверху мне открывался вид во внутренний двор борделя, причем терраса была квадратной – таким образом бассейн этажом ниже, в котором плескались местные, гм, работницы, был скрыт для посторонних глаз.
Я вяло помахал рукой в ответ на пару приветственных голосов снизу и с нескрываемым подозрением оглядел волосы купающихся девушек, опершись на гладкие деревянные перила. Длинные вроде бы у всех… Это не могло не радовать, возможно, просто бордель был хорошего класса, и Айя не тянул нас куда попало.
Айя… Да! К слову.
Я прошелся вдоль террасы, едва не столкнувшись на повороте с каким-то жирным чмошником. Брезгливое выражение его лица и мешки под глазами, равно как и атласная набедренная повязка явственно свидетельствовали о дворянстве, но я не собирался расставаться с ролью рыцаря, да и настроение было не то, чтобы уступать кому попало дорогу, так что мы довольно ощутимо столкнулись плечами. Несмотря на разницу в габаритах, моя скорость была чуть выше, да и равновесие получше, в результате чего жирдяя отбросило в сторону. Я развернулся и увидел приподнимающиеся в ругательстве сальные губы и понял, что если услышу хоть один звук, то, без сомнения, отправлю этот жиртрест в нокаут. Наверное, эмоции явственно проступили на моём лице, так что предполагаемый нобиль молча развернулся и поковылял своей дорогой. Одна из дверей была приоткрыта, сунув туда голову я увидел Айю, дрыхнущего поперек кровати и пару женских тел у него по бокам.
Будить его мне представилось подлым и безрезультатным делом, так что я развернулся и спустился этажом ниже по причудливой винтовой лестнице.
Гладкие и мокрые гранитные плиты приятно холодили ступни и мне еле удалось преодолеть желание присоединиться к купальщицам в бассейне. Пловец из меня ужасный, а с похмелья шанс утонуть возрастал просто таки неимоверно. Так что пришлось ограничиться здоровенной бадьей. Вода в ней оказалась почти ледяной, так что, сунув туда голову и плечи буквально на пару минут, я словил неплохого бодрячка.
Я выпрямился и откинул с лица мокрые волосы. В десятке метров от меня группа девушек тягала из стороны в сторону мои джинсы. Кажется, их приводила в изрядное недоумение ткань и фасон сего предмета. Жизнь постепенно налаживалась.
- Эй, дамы, утра доброго. Разрешите получить назад, а то неловко как то. – севший мой голос без сомнения был страшен, но улыбку я попытался сделать максимально доброжелательной, так что получил несколько улыбок в ответ и заветные джинсы в том числе. Судя по всему, к звукам незнакомой речи тут привыкли. Справедливо рассудив, что стесняться некого, я переоделся и, набросив одеяло на плечи, вернулся к Айе, слабо надеясь, что за прошедшие минуты он вполне мог проснуться.
Так и вышло – его я встретил трущим виски уже на террасе. Увидев меня, он слабо улыбнулся и сделал неопределенный жест рукой. Я копировал жест и в свою очередь поднес ко рту воображаемую бутылку и мимикой и звуками изобразил солидный глоток. Лицо Айи просветлело, он многозначительно поднял указательный палец и несколько раз нетвердо кивнул. После чего кавалерийской походкой отправился направо, взмахом головы приглашая меня за собой.
- Артур? – спросил я и покрутил глазами.
Айя полностью дублировал мой вчерашний жест – поднес сложенные ладони к виску и изобразил храп. Ситуация была ясна.
И снова новоявленный друг выступил в роли ангела-спасителя. Привел он меня в обеденную залу, где на белых скатертях уже стоял завтрак и глиняные кувшины с вином, один запах которого заставил меня забыть о сомнительной баклаге со спиртом.
Целебная жидкость привела в порядок бедлам в мироздании, а несколько кусков хлеба с мясом и ломтиками фруктов заставили меня повеселеть. Некоторое время мы ели молча, а потом Айя подсел поближе и начал мне что-то втолковывать. Несомненно, это было очень важным, но, во-первых, у него у самого изрядно заплетался язык, а во-вторых, мои размягченные алкоголем мозги были неспособны сейчас на лингвистические подвиги. Через минуту пришлось перейти на язык жестов, ибо моя тупая рожа говорила сама за себя.
Замысловатые узоры пальцев на скатерти, кивки головой, подмигивания и другие гримасы явили мне следующую ситуацию. Айя оплатил весь наш кутеж на день вперед, так что можно было никуда не торопиться, но вот у самого Айи были какие-то срочные дела в городе (страдальчески возведенные под лоб глаза) и потому он вынужден нас покинуть на неопределенное количество времени, но к вечеру (схематичное изображение заходящего солнца) он без сомнения будет и тогда мы снова займемся горнолыжным спортом. Я показал ему поднятый большой палец, Айя кивнул, мы выпили еще, а через пять минут появился его паж с вещами. В скором времени они оба удалились, оставив меня в одиночестве. Божьей птичкой я не был, так что с удовольствием поел еще немного. После чего остро встал вопрос о дальнейшем времяпрепровождении. Логичным представлялось отыскать Артура, но, припомнив степень его опьянения, я разочаровался в этой идее. Еще более логичным было оставить все как есть, поспать до обеда, покушать еще, воспользоваться халявной кроватью на более ясную голову, взаимно обогатив местную эротическую культуру, и дождаться Айю, но жажда деятельности порожденная алкогольной интоксикацией и сытым желудком погнала меня искать приключений в городе.
По некоторому размышлению, я предпочел прихватить двуручник с собой, забросив его за спину, но котту и наручи не надевать, ограничившись кольчугой. Шлем тем более представлялся лишним. На выходе мне любезно предложили одеть длинный синий плащ, отороченный белым мехом и синий же бархатный берет с предположительно соколиным пером, несколько раз упомянув имя Айи. Судя по всему, горло следовало лечить как можно быстрее, ибо отрабатывать столько щедрые подарки следовало по-меньшей мере половиной известного песенного репертуара. Впрочем, для хорошего человека не жалко.
На улице было довольно людно. Стоя на крыльце и разглядывая проходящий людской поток, я поймал несколько завистливых взглядов и понял, что, вероятно, заведение было и впрямь не из дешевых. Я потянулся как довольный кот и легким прыжком вбросил себя в уличную сутолоку.

>>>улицы

Отредактировано Zealot (2008-03-22 10:20:58)