Таверна расположена у врат в Менталион и предназначена, прежде всего, для путников, которых по каким-то причинам не пустили в город. Здесь у вас всегда есть возможность вкусно поесть, выпить кружку эля, снять комнату на несколько дней или же просто отдохнуть в хорошей компании. Цены - умеренные, хозяин - добродушен, и даже вышибалы с непроницаемыми минами не портят хорошего впечатления. Одна беда - дверь слишком низкая, а потому высоким людям заходить в Треску крайне неудобно.
Таверна "Веселая Треска"
Страница: 1
Сообщений 1 страница 9 из 9
Поделиться22007-11-20 21:54:46
Таверна находилась в аккурат у городских врат и, по всей видимости, служила приютом тем путникам, которых по какой-то причине в славный Менталион не допустили. Выглядел этот самый «приют», скажем так, не слишком впечатляюще – по крайней мере, в городе находились заведения куда более высокого порядка. Впрочем, капризничать было не с руки; тем более, что можно ожидать от деревенской таверны? Сам выбрал – сам виноват. С другой стороны, отдых был мне необходим, равно как и смена обстановки. К тому же, так называемый выход в люди, а точнее – в чернь, иногда давал поразительные результаты. Одного своего слугу я именно так и нашел… впрочем, сейчас не время для этой истории.
Эльх, послушный поводьям, замер, и я благодушно похлопал животинку между ушами. Рядом мгновение ока спешился Акаме, не глядя, сунул поводья какому-то служке и помог мне спуститься с коня. Все-таки, мальчишка у меня – умница. Я даже не знаю, справлялся ли бы кто-то с его обязанностями лучше, чем он, но подозреваю, что подобных людей нашлось бы очень мизерное количество. Каме был исполнителен, молчалив, разумен, а когда требовалось, то и незаметен. Прекрасные качества для слуги.
– Монсеньор… – тихо позвал он, отвлекая меня от раздумий.
– Да, Каме?
– Монсеньор, у Вас плащ по земле…
Да чтоб тебя! Нет, бесспорно, нынешняя мода мне очень идет, но, черт бы ее побрал, как же неудобно, когда система подвязок, подшивок и сколок дает сбой, и плащ начинает стелиться по полу. Мало того, что это разрушает безупречный образ, который так нравится дамам, так еще и ткань начинает путаться под ногами.
Я раздраженно дернул фибулу, позволяя плащу тяжело упасть с плеч, ничуть не сомневаясь, что шустрый Каме успеет его подхватить. Малыш действительно не подвел, и я, избавившись от ставшей неудобной детали гардероба, отправился внутрь таверны, позволяя слугам самим разобраться с лошадьми. Не моя забота.
Название для таверны, кстати, подобрали в высшей степени странное: «Веселая треска». Причем здесь рыба? Может, они как-то вкусно ее готовят? Шут его знает, но надо будет заказать, интереса ради.
Ну-ка, что у нас внутри?
Ох, мать честная…
Что, нравятся звери? – ехидно поинтересовалась Тисса.
Гм. Ну я как бы… пытаюсь не терять дар речи, да. С другой стороны, здесь вполне… мило, наверное. На особый вкус.
Пресловутые головы «диковинных зверей» навевали желание сбежать в церковь – отпевать несчастных животинок. Не знаю, как добился подобного хозяин, но лица, прошу прощения, морды висящих на стене отпрысков природы выражали вселенский ужас, скорбь, несчастье и страх. Что угодно, кроме спокойного осознания смерти. А может, это мне показалось…
Нет, дорогой Айя, не показалось. Мне тоже не по себе, – призналась Тисса, нервно поведя носом. – Как-то нехорошо тут пахнет… не то что злыми духами… а черт знает, может и ими.
А тут безопасно? – я заметно обеспокоился. Одно дело – с пьяной головой лезть на рожон и вызывать на дуэль человека из плоти и крови, другое – попасть в ловушку к злым духам. Лично мне никогда не удавалось, но вот сказки, рассказанные кормилицей, как-то прочно впечатались в сознание. И становиться очередным Мильво-которого-унес-злой-дух мне не хотелось совершенно.
Безопасно. Частотных колебаний на астральном уровне… ты меня слушаешь?
Да-да-да, Тисса, конечно! – я постарался подавить зевок. – Ты говори, говори… я внимаю…
Брешешь ты все, Тай!
Мадмуазель, как Вы смеете так разговаривать с особой благородного происхождения?!
Да ну тебя, балбес…Так-то лучше. Не люблю, когда она начинает мудрить – начинаешь чувствовать себя идиотом, что плохо сказывается на самооценке. Лучше я…
– Монсеньор? Из благородных? – ко мне уже спешил хозяин таверны, на ходу сгибаясь в поклоне. Зрелище было настолько забавным, что я забыл об неуютной атмосфере и негромко фыркнул. – Мы так счастливы видеть Вас здесь, в нашем скромном приюте! Пройдемте, у меня есть особый столик, Вам обязательно понравится!
Я позволил увлечь себя вглубь зала, а следом за мной торопились успевшие сплавить лошадей конюхам слуги. Шустрые у меня ребятки… умею я людей подбирать, и отец с ресурсами не подводит. Прекрасно!
Предложенный столик прятался в углу, был весьма уютным, а кроме того, если сесть спиной к стене, то открывается отличный обзор окрестностей. Еще бы охраннички не толпились у стола, а…
– Вина, самого лучшего, какое есть в погребе, – я начал отдавать распоряжения хозяину, усевшись на скамью. – Ммм… Из еды… а несите рыбу. Есть у вас рыба?
– Есть, монсеньор, фирменное блюдо.
– Вот и славно. К вину – сыр. Возьмете с собой мальчишку, – я кивнул на Каме, – он выберет. И что-нибудь еще, на ваш вкус… надеюсь, он у вас не испорчен.
– Никак нет, монсеньор. Будет исполнено.
Трактирщик, раболепно кланяясь, попятился назад, а Каме, кинув на меня обеспокоенный, но незаметный по его мнению взгляд, пошел следом. Детинушки продолжали маячить перед глазами, закрывая вид на внутреннее убранство, и я принялся нервно постукивать костяшками пальцев по столешнице.
– Эй, парни, – позвал я, и подчиненные устремили на меня преданные взгляды. – Вы бы сели, где-нибудь рядом, чтобы меня было видно, заказали бы себе эля… за мой счет.
– Мы непьющие, монсеньор, – проговорил уже знакомый мне Никлас, пряча глаза.
– Нам бы того… – подхватил второй и резко замолк.
– Чего – того? – нетерпеливо переспросил я. Нет, они конечно молодцы, но почему каждое слово из них надо выдаивать? А я не доярка, я аристократ, черт подери!
– Покушать, – совсем уж тихо закончил он.
– Ну так кушайте! Заказывайте и кушайте! Не стойте столбами! – раздраженно приказал я. Ну право слово…
Детинушки резво подобрались, заняли столик неподалеку и перестали мельтешить перед глазами, отчего я выдохнул с облегчением. Теперь – тишина и покой… относительная тишина, но и такая благотворно скажется на моем настроении.
Вернулся Каме, взглядом поискал охранничков; узрев их неподалеку, он сменил обеспокоенное выражение лица на привычно, мирное, и замер рядом со мной, готовясь прислуживать.
– Ты сядь, Каме, – довольно настойчиво попросил я. Сегодня тип «безмолвная статуя» меня безмерно раздражал; с другой стороны, у меня сейчас не было компании, а языком почесать хотелось.
– Но монсеньор…
– Это приказ, малыш.
Мальчишка вздохнул, снял бархатный берет и пристроился на соседней скамье. Я же, слегка дотронувшись до своих волос, задумчиво смотрел в пространство, ожидая, когда же подадут положенную пищу.
Отредактировано Энтайяррел (2007-11-21 01:56:05)
Поделиться32007-11-21 10:00:26
Хозяин, видимо, решил расстараться для заезжего аристократа, потому что еду принесли очень быстро, равно как и вино, налитое в сомнительной чистоты бокал. Наверняка из личного сервиза владельца, потому что в заведениях такого пошива редко содержат столь хрупкую посуду – не с руки, да и оценить некому. Впрочем, мне такая забота польстила. Я снял с напитка пробу… а что, очень даже неплохо. Честно говоря, ожидал худшего результата. А раз уж вино попалось хорошее, то… что я, один что ли пить буду? Так совершенно неинтересно!
– Еще один бокал принеси, – приказал я проходившему мимо слуге, и тот устремился в подсобное помещение – исполнять. – Акаме, сегодня я тебя угощу. Ты уже большой мальчик, пора бы и начинать вкушать плоды плотских удовольствий.
Мальчишка удивленно посмотрел на меня, тараща голубые глазенки.
– Но монсеньор… разве… разве Устав позволяет отроку пить в присутствии покровителя?
– Пошли Устав к злым духам в болота, – посоветовал я. Вернулся слуга, поднося такой же бокал, и я заключил темно-рубиновую жидкость в объятия хрупкого стекла, и пододвинул напиток ближе к мальчику. – Если господин приказывает своему вассалу пить, значит, вассал должен выполнять. Ну что ж… за «Веселую Треску», Каме, и за светлое будущее нашего мира!
Рыба оказалась тоже не низшего порядка. Конечно, вкус был не такой, как у блюд королевской кухни, или кухни нашего поместья, но для заведения среднего пошива было очень даже ничего. В принципе, если прижмет, сюда можно будет зайти. Если других вариантов точно не будет.
Эй, Айя! Отвлекись-ка от процесса поглощения пищи на минутку!
Что ты имеешь в виду?
Смотри, смотри…
Дверь распахнулась с излишним грохотом, и в спертом воздухе таверны едва заметно мелькнула свежая нотка сквозняка. На пороге остановился мужчина: на лице – усталость, в руках – шлем, при полном военном параде – кольчуга, меч, стрелковое приспособление… не силен я в них, увы. С виду – Саэл, хотя вполне может сойти и за Авара. Но не Ментал, хо-хо, ни в коем случае… хотя… хотя шут его знает.
Вроде бы все как всегда… но что-то в нем настораживало.
Ты это имела в виду, Тиссария?
Что – это?
Черт с тобой, крыса безмозглая…
Значит – загадками говорит. Сам, мол, догадывайся. Ладно-ладно… Не хотите говорить, мадмуазель, и не надо. Обойдусь. Лучше наша светлость вон рыбки откушать изволит.
– Каме, а ты почему себе еды не взял?
– Монсеньор не давал разрешения…
– Чтоб тебя, маленький негодяй! Что я, со всем разбираться должен? Если мы пришли есть, так будь добр, бери еды и для себя.
– Простите, монсеньор…
– Чтобы больше такого не было.
Пришлось брать вторую порцию фирменного блюда «Веселой Трески» – что-то другое я брать побоялся. Нечего портить мальчонку плебейской едой, пусть вкушает то, чем питаются аристократы… хотя на самом деле наставник из меня никакой.
Вино, рыба… сочетание, конечно, не из великолепных – под такую пищу больше бы подошло белое – но вполне терпимое, как и все в этом месте. Очумелые морды животных больше не занимали мое сознание, однако плотским потребностям заместить «потерю» удалось не полностью: память и взгляд услужливо возвращали меня к странному посетителю «Трески», и я все никак не мог взять в толк, почему. Вполне себе странствующий рыцарь… редкость, конечно, но явление существующее. Что-то было совершенно не так, но я все никак не мог уцепиться за деталь, уловить, в чем дело… это бесило и интриговало одновременно.
– Каме, видишь того господина в доспехе?
– Да, монсеньор, – ответил мальчишка – слишком быстро, слишком настороженно. И кто из нас двоих ребенок?...
– Он тебе не кажется… странным?
Я сделал вид, что смотрю вино на просвет, а сам перевел взгляд на странного незнакомца. Тот оживленно жестикулировал, втирая что-то служке, а тот лениво отвечал ему что-то.
– Есть немного… – задумчиво сказал Акаме. – Монсеньор… он не сказал ни слова.
Правда?
– Как ты услышал? Шум же мешает? – усомнился я, делая глоток.
– Я увидел, монсеньор. Он смеялся, но губы у него не шевелились.
Наблюдателен, шельма! Интересно, а почему так?...
Внимательнее, Айя. Попробуй увидеть.
Я и так стараюсь изо всех сил, – огрызнулся я.
Нечего злиться. Можешь прекратить шифроваться, все равно на тебя никто не смотрит.
Резонно.
После того, как «прятаться» я прекратил, жить стало гораздо легче. Следил за незнакомцем я в оба глаза, стараясь не упустить ни единой детали, однако то самое непонятное, что делало его странным, все еще мне не давалось. Черт возьми…
Вернулся слуга с двумя ведрами (по-другому эти кружки, а точнее, кружищи, не назовешь) спиртного… кажется, все-таки эля, хотя судить не берусь. Незнакомец тоскливо посмотрел на кружки, некоторое время прожигал взглядом жидкость, а потом, с возникшим на лице выражением искренней брезгливости, принялся двумя пальцами выуживать что-то из кружки.
Колдовские манипуляции?
Что, черт подери, он делает?
Хм… я был удивлен. Очень. Представил себя на его месте – зрелище «Айя ковыряется в вине» выглядело отчаянно по-дурацки, и я тихо рассмеялся… впрочем, слишком рано.
Каме о чем-то переговорил с детинушками, и те, неохотно оторвавшись от поглощения положенной порции «кушанья», подошли ко мне, встав сзади, по обе стороны от меня.
– Не надо меня охранять так настойчиво, – процедил я, прожевав очередной кусочек рыбы. – Здесь нет опасности.
– Но монсеньор, – ответили мне не ребятки, а Акаме, – посмотрите на этого вашего господина. Он явно не в себе. Есть потенциальная опасность. Я вас умоляю, пусть Никлас и Карл вернутся к исполнению обязанностей! Ваше благосостояние дороже!
На детском личике малыша была написана отнюдь не детская серьезность и отчаяние, что заставило меня вновь усомниться в его истинном возрасте. Что за дети пошли…
Я пожал плечами, сдаваясь. Хорошо. Пусть стоят, столбики, и истекают слюнями.
Послышался первый аккорд, звонкий перелив струн лютни. На помост взошли двое – менестрели, не местные, судя по всему. Приятные ребята – чуть помладше меня, если навскидку, по внешности – типичные менталы. Играли тоже не плохо… не дворец покорять, но для трактира… вполне очень даже.
Тем временем мой «подследственный» предпринял попытку заснуть, очевидно, приняв нежную мелодию за колыбельную. Особенно резкий аккорд привел его в чувство, и он осоловело посмотрел на помост, допивая остатки эля. После встал с места, стащил с себя какую-то деталь одеяния… ах, черт подери, неприлично же, в обществе… и подошел к помосту, с интересом разглядывая лютни. На сей раз он был гораздо ближе, и сквозь общую микстуру звуков я сумел уловить несколько слов, сказанных им… но – не понял!
Что он сказал, Тисса?
Я не знаю, – растерянно ответила Страж. – Я тоже не поняла…
Неизвестный требовательно протянул руку – видимо, жаждал получить инструмент. Менестрель, не переставая играть, настороженно наблюдал за ним – тоже не понял?
– Рамиэрль, ну что ты! – со смехом обратился к нему второй. – Господин тоже хочет показать нам свою искусность. Не жадничай!
Рамиэрль кивнул, чуть улыбаясь, и спросил у мужчины:
– Вы уверены, господин? Инструмент у меня не слишком удобный…
Взгляд его упал на герб, который мне, увы, видно не было.
– Рене, господин-то из благородных!
– Так тем более давай ему лютню, балбес!
– Прошу, монсеньор!
Дальше менестрель раздумывать не стал – протянул инструмент нобилю… так ли уж нобилю? Что бы эта деревенщина понимала в благородных… Но, хм…
Мимо в очередной раз пробежал слуга, и я поймал его за рукав.
– Кто этот господин, что сейчас лютню в руках держит?
– Рене Рэйо, менестрель, монсень…
– Да не он, дубина, – я поморщился. – Второй. В рыцарском.
– Не знаю, монсеньор. Он о себе не говорил. Он вообще не говорил – немой, что ли? Или обет молчания дал? Заказал две кружки эля, выпил…
– Ясно. Иди.
А это становится все более интересным…
согласовано
Поделиться42007-11-22 15:07:40
Внутри самого питейного зведения я не заметил ровным образом ничего необычного.
Вернее, необычным было, конечно, всё вокруг, но... Но одновременно логичным, вполне укладывающимся в рамки моего миропонимания.
Посетители, барная стойка, хозяин-здоровяк с испитой физией, пара служек, один со здоровенным фингалом в пол-лица. На входе я немного не рассчитал и зацепился рукояткой клинка о косяк. Невольно выругался, но никто не обратил внимания, наверное, сработала узнаваемость интонаций.
Ненадолго остановился у порога – у стен несколько пьянчуг, явственный запах пива, крепко шибающий в нос, пара крестьян в добротной одежде и аристократ. Вот прям ни дать, ни взять – аристократ – за это говорило всё – и несколько вычурное одеяние иже с прической, и охраннички злодейского вида за спиной, и паж. Всё ясно. Кастовая система знакома до безобразия. Городской стражи или еще чего-то в этом роде заметно не было.
Настойчиво меня разглядывать никто не собирался – так, пара косых взглядов, заинтересованно вытянувшийся нос трактирщика и... И всё.
Ашер де Труа желает покушать – кому какое дело.
Место я себе выбрал поближе к углу – мне не шибко хотелось сверкать своим гербом на всю округу, да и как то так уютнее... Не замай – и не замают. Сижу, никого не трогаю, примус, понимаешь, починяю...
Некоторые траблы возникли с заказом – втолковать нехитрыми жестами, что я хочу не только пить, но и жрать – я никак не смог, а вдаваться в длительные объяснялки, сопровождаемые демонстративным открыванием рта и похлопыванием себя по животу и звуком “ням-ням” я не испытывал ровно никакого желания.
Пришлось довольствоваться двумя кружками темного эля.
Органолептический и визуальный метод показали несколько, хм, интересных вещей.
Номер раз – эль был очень крепкий. Вот просто-таки забойно крепкий.Это, в принципе, и ожидалось, градусов под пятнадцать, никак не меньше. Номер два – в нем плавали частички насекомых. Дурацкий английский обычай. Ох уж...
Ну не могу я пить чай с тараканами... Я люблю всё это средневековье, но кретинский обычай оставлять пивную брагу на свежем воздухе... К тому же мне припомнилась моя опухшая по утру морда. Превратиться на глазах честного народа в достопамятного Ктулху – это и впрямь аццкий отжыг.
Так что пришлось заняться рыбалкой поневоле.
Отловив наиболее крупные кусочки панцирей и сделав несколько солидных глотков, я погрузился в черную меланхолию. Чем рассчитаться за эль я не имел никакого разумения, равно как и касательно дальнейшего времяпрепровождения. Всё это было очень грустно... и я неуклонно пьянел. Отсутствие закуски и пустой желудок меня подкашивали. Градус шибал в мозг.
Затею украдкой отщипывать кусочки колбасы я отверг, как уродскую – законы коммерции нерушимы – со своим не ходить. А ловиться Ашеру де Труа на подобной низости... Это низкопробный моветон.
Моя тоска росла пропорционально количеству выпитого.
Признаться, я чуть не заснул самым позорным образом, но тут в углу начали что-то тянуть местные певчие. Право, лучше бы они молчали. Хотя может, во всём было виновато моё отвратительное настроение... кто знает...
В качестве инструментов товарищи-затейники использовали лютню и небольшой барабан. Из них они извлекали какую-то мелодию, которая по напору и лихости могла бы сравниться лишь с “песенкой водяного” из небезызвестного мультика. Голоса под стать. Господь милосерд...
Зачем я сюда сунулся, какие черти понесли, ёкарный же бабай...
И как вы меня достали, косолапые...
Мыслей в голове не было. Вот, блин, не было и всё тут. Стоило мне задуматься о том, чем я буду рассчитываться с барменом, как в сознании возникал плакат примерно следующего содержания: “ЛУЧШЕ НЕ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ” и все рассуждения разбивались о непроницаемую стену пофигизма и покорности судьбе.
Очередной глоток тягучей темной жидкости и... свершилось то, чего я и опасался всё это время. Меня понесло.
Ноги подняли тело в вертикальное положение и услужливо отнесли к затейникам. Твердость шага я вполне сохранил, музыканты продолжили играть, но покосились на меня с явным опасением.
Тих-хааа! Не ссать!
Лютня их была, в принципе, классической, вполне знакомой мне формы. Скорее, виола да гамба, мде... пять парных струн, медиатор а ля плектр в форме кольца с небольшим крюком. ну, Антонио Вивальди... ты уж меня прости, но, кажется...
Да, мне определенно начинает нравится.
Э? Нравится?
Меркнущий рассудок вступил в подобие внутреннего диалога, я забил на него детородный орган и продолжил изучать рисунок игры пальцев лютниста. Всё знакомо, конечно... студия танца “медиваль” рада приветствовать вас...
В трезвом виде я бы такого не вычудил. Вот честно – духу бы не хватило. Но я был немного пьян, грустен и к тому же в мозгу засвербилась до идиотизма романтическая мыслишка... ну и копошились неясные черти в омуте рассудка, как бы фоном, неслышимым, но всё же ощутимым.
- Чайковский, блин. - обратился я к затейнику. - Хватит струмент мучать. Дай сюда.
Всё стихло.
На этот раз взгляды присутствующих сосредоточились-таки на мне. А что? Я люблю публичность. Срамиться – так на всю деревню. Затейники перекинулись набором фраз, затем глянули на котту (спаси, Господь, Бургундию) и лютня была протянута мне в руки.
- Плектр-то отдай, рыло средневековое. - добро улыбаясь, попросил я, подтягивая табурет из-под ближайшего столика, сопровождая просьбу перстом указующим на требуемый предмет. Если это была проверка, то идиотская, чес слово...
Затейники вновь преглянулись, плектр занял место на моём... персте, блин, а моя, простите, задница на табурете.
Да... Всё правильно... И дерево теплое такое, чуть шершавое... какая прелесть...
Я тронул струны, пробуя настройку. Неплохо... даже хорошо.
Ну, для начала.
Пугать местных с ходу было, пожалуй, довольно неумно, да и мне стоило вспомнить старое. Цеппелинская “лестница в небо” в моем мире порядком задрала и меня, и всех кто эту вещь знает, но, пожалуй, местным она будет в диковинку.
Акустика в таверне была не то, чтобы очень хорошая, но, благодаря деревянным стенам, звук распространялся плавно и не звенел. Доигрывать до конца я не стал – стало скучно, как и не стал глядеть на лица окружающих. Помидоры вроде не летят, и стоит мертвая тишина. И на том спасибочки.
То, что я сыграю и спою дальше я знал еще с самого утра. Эта песня прямо-таки с кристальной четкостью передавала творившееся в моей душе недоразумение, и потому исполнить мне ее было за сущее удовольствие хотя бы для самого себя, неважно, что окружающим до содержания было как до микроволновых волн в СВЧ печке.
Как мог, я изобразил жесткий ритм на басовых струнах, для ритмичности постукивая носками сапог о пол. Не совсем то, что должно бы, но что остается...
От погони ушел зазря,
Не найти мне в доме дома.
Нет. Не уйти мне от себя
Всё кругом мне знакомо!
Знаю, что несет меня
Все срывая, всё бросая!
Нет. Лучше пусти меня,
От себя отрывая...
Помидоры не летят? Чудно. И тишина. да, пожалуй, вам такого еще слыхать не доводилось, товарищи...
Это не беда, что я иду туда,
Что не сохранил с тобой себя!
Что я докурю и, может, не пойму,
Что в мечте остался как в плену!
Это не беда, что я иду туда
Что я озираюсь робко и неловко
Иду!
Плектр с размаху бьет по струнам. Может, расколотить-таки лютню об пол, как полагается? Можно, но попозже...
Жаркий след у тебя в груди
От меня не из шутки
Знай, я уже в пути -
Занят делом не из скуки!
Если я не вернусь к утру
Значит нет мне прощенья!
Значит муза не по нутру,
Значит ждут меня гоненья!..
Это не беда, что я иду туда,
Что не сохранил с тобой себя.
Что я докурю и, может, не пойму,
Что в мечте остался как в плену!
Это не беда, что я иду туда
Что я озираюсь робко и неловко
Иду!
Глаз открывать, пожалуй, не стоит...
Ну хоть что-нибудь бы сказали, чай, не каменные...
Они не сказали. Они сделали. Над ухом у меня раздалась пара незнакомых фраз, я открыл глаза и увидел наполненную элем до краев кружку и забавную физию пацана-служки. Интересно, кто таинственный благодетель?
Бармен? Кто-то из посетителей?
Право, такая щедрость не может остаться без внимания. Ну что ж.
Муза по нутру.
Одним глотком я опрокинул в себя половину кружки. Не пел я достаточно давно, а для дальнейшего концерта мне требовалось максимально неповрежденное горло. Потому что повреждать я его буду сейчас просто жутко.
Идея со следующей песней возникла внезапно, но тут же утвердилась на право быть единственно верной. И впрямь, ролевой “Драккар” - вещь страшная и не понять ее содержания смог бы только пустынный кустарник. К тому же – это была, пожалуй, любимейшая моя вещь.
Я исподлобья оглядел зал.
Ну. Понеслась душа в рай, а ноги в милицию.
Лютне безусловно – амба, моему горлу предположительно тоже, но, сукины дети, вас проймет. Плектр врезал по струнам, но они-таки выдержали. Давайте родные, ну, каких-то пять минут, не подведите, чай, не “Enemy of God” исполняем...
“Драккар” не поют – его орут, хрипят и воют. Это вещь совершенно демоническая и, если в зале найдется хоть один боец, скоро он завоет вместе со мной. Короткий, жесткий проигрыш и...
Вот огромный драккар ткнулся килем в песок,
Под ногами волна, брызги плещут в лицо,
Здесь не место тоске, скуке будничных дней,
На прибрежном песке пляски черных теней!
Перед припевом я мельком скользнул по залу и заметил несколько приподнятых бровей. Значит, таки проняло. Прекрасно. И припев...
И-и-искры высекла сталь, пляшет пульс на виске
И азартный порыв в бесшабашном броске!
Нет удачи врагам, ни один не уйдет,
Черный меч - ураган - песню смерти поё-о-о-оот!!!
Узкоглазая смерть подступала во тьме,
И в Вальхаллу уходят друзья налегке!!
У десятка врагов викинг встал на пути,
Чтобы жить по-людски, или смерть по-мужски!
И снова, родимые...
И-и-искры высекла сталь, пляшет пульс на виске
И азартный порыв в бесшабашном броске!
Нет удачи врагам, ни один не уйдет,
Черный меч - ураган - песню смерти поё-о-о-оот!!!
На последней ноте я несколько заглушил собственный голос и явственно разобрал, что пою не один. Человек пять, как минимум... Я чуть приопустил плектр и вкатил остатки пива. Когда поёшь – хмель не враг...
Я такого еще никогда не видал:
Вал изрубленных тел на песке вырастал!
Слишком много врагов, вот и конунг упал,
А за нашей спиной загорался дракка-а-а-ар!!!
И-и-искры высекла сталь, пляшет пульс на виске
И азартный порыв в бесшабашном броске!
Нет удачи врагам, ни один не уйдет,
Черный меч - ураган - песню смерти поё-о-о-оот!!!
А вот теперь орала половина зала. Проняло. Акцент – ужасающий,сами не понимают,что поют, но в нужный момент подхватывают протяжные звуки...
Мы стоим впятером по колено в крови,
Среди сотни врагов, Локи их побери!!!
Все давно решено, вот и час наш настал:
С криком "Тор!!!" на устах входим в берсеркера-а-а-анг…
И-и-искры высекла сталь, пляшет пульс на виске
И азартный порыв в бесшабашном броске!
Нет удачи врагам, ни один не уйдет,
Черный меч - ураган - песню смерти поё-о-о-оот!!!
Мы рванулись вперед, словно стая волков.
И железным кольцом обложили стрелков,
Почернели мечи от английской крови,
И потеха пошла в две руки, в две руки…
Здесь я придал лицу несколько страдальческое выражение, потому как слушатели мои не могли ориентироваться на содержание. И тихнько, плавно трогая изнасилованные струны:
Я лежу на песке, враг последний убит,
Меч сжимаю в руке и изрубленный щит...
Плектр рванул струну, бас порвался, но это было уже абсолютно неважно.
Все давно решено, видно час мой настал,
А в прибрежный песок новый ткнулся дракка-а-а-ар!!!
И-и-искры высекла сталь, пляшет пульс на виске
И азартный порыв в бесшабашном броске!
Нет удачи врагам, ни один не уйдет,
Черный меч - ураган - песню смерти поё-о-о-оот!!!
Если бы тут были стекла – они бы вылетели – мамой клянусь. Кажется, общий язык был найден.
Поделиться52007-11-22 15:22:49
Менталион, Улицы >>>>
«Веселая треска», судя по всему, никак не могла понять, чего же ей хочется больше – развеселить путника или напугать. Вероятно, напугать того, кто сердцем не дорос до ее веселья? В общем и целом – необычно для ментальской таверны, очень.. хотя, отметил про себя Артур, кого тут только нет. Не совсем то, что требуется для спокойной еды, зато впечатлений будет масса, если удастся где-нибудь устроиться с достаточным комфортом.
А даже удалось. Вскоре Артур уже заказывал себе еду («А треску тоже подаете? Да? Веселую?.. Шутка-шутка… Или и правда веселую? Хмм.. Ну несите.. И вина. Чтобы не слишком удивляться веселию приготовленной трески» Арт, единственный вид приключений, к которому я отношусь скептически, это приключения для собственного желудка – Да ладно, До.. народу много, трактирщику рожу никто не бьет… стало быть, все съедобно. Сам надеялся, что весело будет.. вот я развлекаюсь.)
Между тем в зале творилось что-то любопытное. Тут был человек… и какой-то… неместный. Одетый так, словно сейчас в битву – ну да мало ли, путнику стоит поберечься. Лев на одеждах… занятный герб. Чей же? Да мало ли… ну издалека… Да тут большинство неместные. Да и Артур сам был, если задуматься, не совсем…
Только вот что же он там такое говорит? Сложно в шуме услышать.
Похоже, воинственный господин желал играть. Весьма желал и возражений не терпел.. Хотя, попробуй ему возрази..
- Возразить можно, только впустую. – Беззастенчиво подслушал размышления Артура Доир, но тот был на сей раз не против. – В плане возражений сочетание непонимания языка, уверенности в себе и силы – прекрасный щит.
- Я согласен.. о, начинает..
Было что послушать… не каждый день такое «развлечение» выпадало. Да и на что посмотреть… хоть на физиономии окружающих менталов, Артуру сразу вспомнилось замечание Доира насчет возражений – наверняка окружающие бы возражали очень активно, если бы решились прервать... хм.. певца. Песня была… кошмарна, ритмична, она царапала уши и сердце – и уже этим была хороша. А уж в сочетании с прилагающимся зрелищем.. не то чтобы Артур так любил смотреть на кислые рожи, все это было весьма занятно. Арт сам не заметил, как начал тихонько постукивать пальцем в ритм по столешнице. Сила, простота – вот этого, пожалуй, не хватает порой его стихам… здесь оно даже все без слов, одним звуком…
- Ну что, Арт, не решил еще пойти в другой трактир? Где было бы не столь интересно… - ехидно осведомился До.
- А и правда ведь веселая эта треска, не обманули, да, Доир?
- Да уж… и тебе нравится? А кто-то хотел скучать.
- Все равно не вышло. А так разнообразие. Интересно, он продолжит? Не хотелось бы, чтобы он наконец огляделся, понял, что окружающее общество его не устраивает, и ушел немедленно. Я еще не налюбовался спектаклем.
- А ты сделай так, чтобы остался. Господин вон уже сколько орет, надрывается…
- Ты прав, До, сейчас сделаем.
Артур подозвал трактирщика.
- Этот господин, что сейчас поет – он что заказывал? Эль? Еще кружку ему от меня.
Трактирщик кивнул, глянув несколько удивленно, но Артуру уже не было до него дела. Пусть списывает на эксцентричность саэла. Трактирщик был, в общем, обычен… а вот свежие ощущения Артур ценить умел.
Эля «певцу» налили и тот, кажется, нашел такое дополнение к передышке весьма уместным. Подкрепил свои силы и… запел новую.
- Ох, великодушный Дракон!.. Арт, ты как?
- Не знаю.. он поет.. с силой. Он певец и воин вместе. Не знаю, не могу объяснить точнее…
- Да я и не прошу.. так, убедился, что ты в порядке.
- Я тебе что, девка.. или вот тот юный ментальчик в уголке, что, кажется, в обморок собрался?
- Ладно-ладно.. понял, ты силен, и ты любитель воинственных песен.
- Песня песне рознь. Тут атмосфера.. Заткнись и слушать не мешай. Интересно же.
- А этому возможно помешать?.. – До так изумился, что замолчал, а Артур действительно… наслаждался атмосферой. Подбирая ощущения, разглядывая певца и его действие на публику. Когда что-то новое оказывается людям в чем-то близко – это всегда действует на них сильнее. И вот наглядное доказательство… Артур сперва петь не собирался, но потом даже подхватил несколько выкриков. Не то чтобы его захватило, но удовольствие он получал явное.
- Эк тебя понесло… - голос До звучал насмешливо, но скорее одобрительно.
- Развлекаюсь, развлекаюсь… - ответил Артур, не сводя глаз с доконавшего несчастный инструмент виновника веселья.
Поделиться62007-11-23 09:28:35
Великий Дракон! Трое, что Едины!
Грубоватая мелодия немилосердно драла уши, а голос певца, казалось, пытался пробиться к самому сердцу. Х-ха. А я-то думал, пьяный… Злые духи, да какой пьяный так сумеет сыграть?! Кто этот человек, черт возьми?
Моя рука безвольно опустилась на стол, толкнув при этом бокал с вином. Рубиновая жидкость расплескалась по столешнице, но мне, право, было на это наплевать – равно как и замеревшим за мной охранникам-саэлам, вцепившемуся в стол побелевшими от напряжениям пальцами Каме. Странная мелодика не менее странной песни пронизывала воздух, переплетаясь с напряженным молчанием собравшейся публики, половина из которой, кажется, так же, как и я, перестала соображать. Кто он? Чаровник? Волшебник? Или просто талантливый менестрель? Тогда за каким духом он в воины подался?
…черт его знает, ну и пусть, а мне как-то все равно, кто он такой. Песня льется, рверся, туманит взгляд, и, несмотря на этот другой, резкий, гортанный говор, становится немного понятной. Крестное знамя…
– М-монсеньор… – слабо проговорил Акаме, не сводя взгляда с певца.
– Что, Каме? – спросил я едва слышно, словно боясь заглушить музыку – хотя куда уж мне.
– Н-ничего, простите…
Мысли путались, стремились вслед непонятным, чуждым словам, и я просто не знал, куда деть себя – слушать ли, смотреть в оба, делать что-то еще… предательский беспорядок в голове только мешал, и…
Песня закончилась. И… словно бы ушла какая-то часть меня, проснувшаяся во время странного пения. Да… что с тобой, Айя?
Я бы тоже хотела знать, – усмехнулась Тисса, появляясь на столе. – Ну как тебе?
– Волшебно, – вслух отозвался я. Акаме кивнул, прикрыв глаза.
Я имею в виду нашего наблюдаемого.
Глупый вопрос, красавица. Он – другой. И дело тут не только в чужом языке или странном виде… мне кажется, что-то в нем есть… такое, чего нет у нас. Нет во мне, нет в Акаме, нет вон в том субъекте саэльской наружности.
А ты знаешь, что заметила я?
Не…
Продолжить я не смог – новоявленный бард ударил по струнам, и по жилам растеклась новая мелодия – дикая, зверская, варваская, какая-то ненормальная, но… о Дракон, она вплеталась в нити души, просто невозможно было не понять ее, не начать подпевать. После дерущего уши припева я и сам подхватил суровую мелодию, с трудом проговаривая незнакомые слова, путаясь, теряясь, но – пел, спонтанно, но с душой. И не я один – нас было много, полтрактира, если не больше. Пел я, пел Акаме – дрожащим, детским голоском, – пели саэлы-охранники, горланя во все легкие, пел трактирщик, пел мальчик-служка, пели усталые, побитые жизнью и временем бедняки, пел саэл, по положению не уступающий мне. Нас захватил дух этой чужеродной песни, и сдержаться просто не было возможности. Перед глазами почему-то предстала дуэль – без магии, без помощи Тиссы, шпага на шпагу, звон стали, частое, короткое дыхание… удар, еще один, поменять позицию и – выбить шпагу из рук противника, одерживая блестящую победу. Боевой дух был в этой песне, это я уж точно могу сказать.
Айя! Айя!!! Черт возьми, ты меня слышишь?
Тисса… не отвлекай, пожалуйста…
Тянуть последние слова – даже не тянуть, кричать, воплем пытаясь выплеснуть душу. Как странно. Как необычно. Как… прекрасно? Да, пожалуй. Мне определенно нравится. Жаль только, что все хорошее имеет свойство кончаться – и пение-вопение не стало исключением.
Я выдохнул, дрожащей рукой схватил бокал и одним махом выпил плескающееся на дне вино. Налил себе еще, сделал пару глотков…
Теперь я готов тебя выслушать.
У него нет стража.
Ч… что?
Может, он отошел?
Ты меня за дуру держишь, Айя? У него нет стража. Я чувствую, вижу и знаю.
Так что он, совсем беззащитен?
Айя, ты идиот, – крыса раздраженно махнула хвостом. – Посмотри на него внимательней. Разве вот такой вот… эээ… кусок железа может быть беззащитным?
Ну а магия? А злые духи и иже с ними?
Злые духи на сильных, прости за каламбур, духом не нападают, пора бы уже и запомнить. Ты ничего не хочешь спросить?
Все из тебя тянуть надо. Что значит отсутствие стража?
Он не отсюда.
Это и так понятно…
Я имею в виду, вообще не из нашего мира.
Разве такое возможно? – усомнился я.
Не знаю. Это только теория.
Ну что ж… пусть наша умница строит свои великолепные предположения, а я займусь другим делом. Гораздо более интересным.
– Ребятки, оставайтесь на местах! – бодро приказал я, поднимаясь со скамьи и твердым шагом направляясь к певцу. Ореол суровости, витающий в воздухе вокруг него, меня больше не напрягал – я попросту перестал обращать на него внимание.
– Сударь, ваша игра привела меня в восторг! – обратился я, опуская титулы, которых все равно не знал. Тем более что не факт был, что сей господин меня поймет. – Разрешите пригласить вас отужинать в моей компании? Вам не место среди черни, с вашими-то способностями.
Что ты делаешь, чертенок?
Не видишь? Я хочу позабавиться!
Айя, это тебе не игрушки!
Ах, простите, матушка!...
Я внимательно посмотрел на певца, доброжелательно улыбаясь. Тот поднял кружку, поднес ее ко рту, опрокинул, и с хитринкой взглянул на меня. Языковой барьер, значит… ну ничего, прорвемся!
– Выпить? – я рассмеялся. – А знаете, сударь, я и сам выпить не дурак. С удовольствием с вами поделюсь. В моем скромном углу, – я кивнул на столик, – есть вполне приличное вино, местное, если это вам о чем-то говорит, – ага, если вы меня вообще понимаете… – Думаю, вы с ним найдете общий язык.
Он тоже рассмеялся, произнес какую-то тарабарщину – ну что за язык, право слово! – но вдруг резко прекратил улыбаться, глядя на лютню. Я проследил за этим кислым взглядом и понял, отчего давешний музыкант так расстроился: инструмент теперь годился разве что для помойки. Конечно, починить было можно… но это, вероятно, стоило денег. Ничего! Я могу оплатить сие выступление.
Я жестом подозвал менестреля и тот, легко спрыгнув с помоста, подошел ко мне, почтительно кланяясь.
– Инструмент твой?
– Да, монсеньор, – ответил он, с тоской разглядывая порванные струны. – Только теперь я сомневаюсь…
– Починка недешево обойдется, так?
– Увы… но, полагаю, сей господин оплатит ущерб…
– Ущерб оплачу я. Эй, Каме!
Порученец на зов явился моментально – щеки раскраснелись, глаза блестят. Вино потягивал? Впрочем, я его понимаю. После такого и монах-трезвенник запил бы.
– Монсеньор?
– Разберись с этим молодым человеком по поводу оплаты его лютни. Только, будь так любезен, делай это в стороне – ненавижу эти финансовые вопросы.
– Как пожелаете, монсеньор…
Мальчишка отвел менестреля – Рамиэрля, кажется – ближе к помосту, а я вновь посмотрел на незнакомца.
– Ну вот, разобрался я с вашими долгами, сударь, – я улыбнулся, а «сударь» с благодарностью кивнул в ответ. – Теперь же, надеюсь, препятствий к общей трапезе не будет. Прошу за мной.
Снова сесть на нагретое местечко оказалось очень приятно – тем более теперь, когда появилась компания. Мистическим образом оказавшийся рядом служка тут же был отправлен за снедью (чем вкуснее, тем лучше), новым бокалом и еще одним кувшином вина – что-то мне подсказывало, что одного явно не хватит. Пока приказ выполнялся, вернулся Каме и с детским восторгом уставился на моего гостя, молча, впрочем, как рыба.
– Между прочим, – любезно проговорил я, – я так и не представился. Грубо с моей стороны. Энтайяррел, баронет Грэххэн… хотя, думаю, вам тяжело будет это произносить… Просто Айя, – для верности я указал на себя и вновь повторил свое имя. – А сей юный отрок – Акаме, мой порученец, если вам интересно. На этих двоих, – я неглядя указал на саэлов, – можете не обращать внимания, они для охраны.
Поделиться72007-11-23 12:14:42
Тот кто придумал язык жестов был, определенно, гением и перерождался он бесчетное количество раз в бесчетном количестве миров, ибо, судя по всему, этот язык был для нас с господином аристократом единым.
Айя. Ну Айя так Айя. Вряд ли у господина с охраной столь короткое имя, просто он любезно не стал пудрить мне мозг титулами и родословными приставками. Очень гуманно с его стороны. Акаме – паж. Ясненько.
А на быков не обращаем внимания (пренебрежительный жест) охрана. Всё как я и думал.
Ну что ж, самое время представиться самому. Тут я несколько заколебался, но по некоторому размышлению решил не снимать избранной личины – так было проще построить коммуникацию.
- Ашер де Труа, дворянин на службе гвардии герцога Карла Смелого, Бургундского. - положил ладонь в район сердца. - Ашер.
Собеседник удовлетворенно развел ладонями, типа, вот и познакомились, я дублировал жест и с надеждой посмотрел в сторону убежавшего служки. Радостное возбуждение от успешного выступления проходило, уступая место мыслям о хлебе насущном. Хмель немного выветрился, теперь, пожалуй, неплохо бы его вветрить обратно.
Назвавшийся Айей мельком проследил направление моего взгляда и ободряюще улыбнулся – типа, всё путём.
Я наморщил лоб и хмуро посмотрел на плектр на пальце. Странный приступ чувства похожего на недавнюю депрессию словно подкрался ко мне из засады. Наверное, дело в спиртном или... Или в чем. Приступ был настолько силён, что граничил с легким помешательством. Мгновение – и Айя потерял для меня всякое значение, мысль о еде вызывала смутное бешенство, а лица вокруг превратились в обрыдлые хари. Какая-то часть рассудка крепилась и она попробовала проанализировать тоску, что ни к чему не привело. Оснований для неё не было. Просто какая-то муть...
Я медленно провел ладонью по лицу. Айя обеспокоенно посмотрел на меня, через силу я отмахнулся, возможно, несколько грубо, но контролировать себя я не мог.
Спасла случайность – я отвел глаза в сторону и в мозгу полыхнуло.
Скотина! Ты мразь! Еще раз сделаешь так – и, пожалеешь, клянусь!
Ч-что... В чем дело...
Я посмотрел прямо на Айю, но по выражению его лица эти слова явно не ему принадлежали.
Кто здесь?
Тишина. В следующую секунду я подскочил как ужаленный и подбежал к своему столику, расталкивая народ плечами. Меч был на месте, арбалет уже оглядывал какой-то мудила щетинистый, шлем тоже никто не тронул. Я спешно сгреб добро в охапку и немедленно вернулся к привставшему с места Айе.
Успокаивающе поднял ладонь – типа, не переживай.
Однако, теперь мы, похоже, были не одни. Когда я входил, этого человека я не видел, очевидно, он подошел позднее и, почти наверняка, стал невольным свидетелем моего импровизированного концерта. Он стоял рядом со столиком и собирался обратиться к Айе, но моё появление его отвлекло.
Еще один благородный? А ситуация всё забавнее и забавнее. Дело попахивает пьянкой. Я бегло осмотрел незнакомца. Да, благороден. Темные, неброские тона одежды говорили о том, что человеку, вероятно, приходится частенько бывать на людях, аккуратно подстриженная бородка также свидетельствовала в пользу этой версии. Посол... эээ... атташе? Взгляд упал на тяжелую саблю в черных кожаных с серебрянной вязью ножнах на поясе. Нет, именно благородный, не простой горожанин.
Скроен ладно, осанка хорошая, но, наверное, все же не военный человек в прямом смысле.
Ну как бы эт-то... если он знает любезного на вид Айю – это говорит только в его пользу, а, значит, стоит представиться. Я приложил ладонь к сердцу.
- Ашер де Труа. Ашер.
Человек несколько замялся, явно размышляя кого приветствовать первым, но тут Айя повернулся в его сторону, они поздоровались и он обернулся ко мне.
- Артур Веррег. Артур.
Ух ты. Даже имя знакомственное... Только вот ударение смещено на “а”, хм. И голос такой... Хороший голос - вежливый, но с явственной ноткой собственного достоинства, от которой эта вежливость и происходит, пожалуй. Нобиль, что тут попишешь. Ну з-замечательно, ааа... А дальше-то что?..
Жрать, ё-маё!
Я улыбнулся, показывая, что рад знакомству и присел на прежнее место, предварительно распределив свой скарб. Шлем оставил на коленях, меч прислонил к стене, арбалет повесил на спику стула рядом, рядом с ним и чехол с драгоценными вещичками.
Депресняк как рукой сняло. Глюки-с.
Ну вот, теперь диалог можно и продолжить.
Отредактировано Zealot (2007-11-23 14:33:35)
Поделиться82007-11-27 02:30:39
Не то чтобы у Артура был какой-то четкий план дальнейших действий, но просто так уйти, вспоминая певца как некую случайную занятность, он не собирался. Слишком уж необычно, слишком интересно, слишком захватывает.
Потому, стоило певцу закончить вторую песню, Арт собрался подойти к нему – кажется, продолжить выступление у него все равно шансов не было – инструмент пришел в негодность… но кто его знает, чужеземца, что еще удумает…
Краткая задержка стоила Артуру упущенного шанса. Он с досадным удивлением наблюдал, как певца уводит смутно знакомый юноша-ментал. К счастью, не вон из таверны, а всего лишь к своему столику… но все равно…
- Что, Арт, обидно?
- Есть немного. А расторопный, зараза, этот красавчик…
- О да, впрочем, тут и ты мог успеть, если бы действовал быстрее, а не занимался наблюдением. Так что дело не в том, что он так скор.. хотя, думаю, как раз в необязательных знакомствах он должен быть неплох.
- В смысле?
- Не узнаешь? Мы видели его как-то на празднике, на большом балу для знати всего города. Это Грэххэн.
Артур в очередной раз восхитился памяти Доира. Хотя теперь и он начал вспоминать чуть растрепанного, но, безусловно, изящно, почти по-девичьи красивого юношу, который временами бросал на него такие взгляды, словно Арт как-то умудрился его обидеть – не то чтобы сильно, но очень лично. Хотя повода Артур найти никак не мог. Даже, помнится, постарался что-нибудь узнать про юношу – и удивился, узнав, что они почти ровесники, их даже хотели познакомить, для примера такой вот политически удобной дружбы, но что-то отвлекло…
- Да, теперь вспомнил… Хм, значит… Грэ.. ох, как там его зовут? Помню, имя было такое заковыристое, что я из-за этого его даже постарался запомнить Энтарьяррэн?
- Эн-тай-яр-рел – по слогам уточнил Доир. – Хочешь все же к ним подойти?
- А ты как думаешь? Ты сам меня учил не отказываться так просто от того, что вызвало интерес. Тем более, наше хоть условное знакомство дает мне повод подойти..
Артур успел пройти полпути до столика Грэххэна, когда незнакомец, столь коварно захваченный шустрым менталом, вдруг рванул от того прочь. Арт затормозил, не зная, как на это реагировать. Скользнул взглядом по лицу откровенно недоумевающего Энтайяррела – нет, он тут не при чем… А не-то-певец-не-то-воин подхватил свои вещи и, кажется, собирался вернуться на место. Отлично, все в порядке.
Артур подошел к столику немного раньше, чем вооруженный теперь чужеземец, успев лишь поприветствовать ментальского вельможу.
- Доброго дня, господин Энтайяррел…
- Арт.. знаешь, будь осторожнее. Я люблю занятные задачки, но тут, боюсь, задачка нам слегка не о зубам. Мне не по зубам. Очень занятно, но внушает много опасений.
- Правда? А что конкретно?..
- Вы что-то хотели, сударь...? – от внутреннего диалога, случившегося так кстати и так некстати одновременно, отвлекает голос ментала. Нарочито скучающий такой, вежливо-небрежный. С совсем легким раздражением в вопросе – не то об имени, не то о том, что подошедший тут вообще забыл. Артур мысленно усмехнулся. Недовольны, сударь? А как же, мешаю. Да и опять проскальзывает неприязнь, не сильная, но есть. Арт мило улыбнулся, словно не заметив недовольства Гэррэха
- Просто хотел выразить свое восхищение столь.. необычным выступлением
господину.... – Артур на мгновение замялся, но тут незнакомец разрешил трудность со своим обозначением.
- Ашер де Труа. Ашер. – необычный певец прижал руку к сердцу, вероятно, одновременно поясняя, что тем самым назвал себя, и показывая честность намерений.
- Артур Веррег. Артур. – представился в свою очередь Арт, вроде как обращаясь к Ашеру, но заодно и подсказывая свое имя Энтайяррелу, как бы давая тому возможность «вспомнить». Назвавшийся Ашером де Труа улыбнулся и принялся размещать драгоценное имущество возле себя, так что Артур вновь обратился к Грэххэну.
- Выразить восхищение и, по возможности, познакомиться с певцом и, пожалуй, предложить свою помощь, дабы хоть как-то отплатить за полученное удовольствие. Господин Ашер явно прибыл.. хм.. издалека…
- Вот уж точно, издалека! Артур, про что я тебе сказать-то пытаюсь… я у него уже давно странность приметил – стража нету… хотел поближе присмотреться, а теперь в сомнениях..
- Погоди, что, совсем нет? Сказал бы- не повезло, но уж и правда это слишком.
- Совсем – не совсем, а что-то все-таки рядом есть. От него. С ним, не знаю, как понять точнее. У него, пожалуй так скажу. Что-то у него есть. Только что дало о себе знать, только вот определение я дать пока затрудняюсь. Может, если понаблюдаем подольше и я буду готов уловить новые приметы.. это возможно… только будем осторожны, ладно, Арт?
- Ты советуешь мне быть осторожным, До? Это и правда какой-то необычный случай..
- А как же..
- Все затраты уже возместил я. Присаживайтесь, сударь. Сегодня я угощаю. – Артур моргнул, не без некоторого труда соображая, что такое сказал Энтайяррел (как же правильнее сократить ментальское имя? Энтай?), все-таки примерно понял и принял приглашение, решив не замечать натянутости улыбки. Теперь Энтай смотрел на него почти совсем так, как когда-то на балу.
- Благодарю, сударь. С удовольствием разделю с вами трапезу. – Артур улыбался мягко, вежливо, чуть-чуть иронично.
Принесли вино. Артур сделал небольшой глоток, даже уже не зная, на кого любоваться – на такого нездешнего и загадочного Ашера или на так очевидно досадливо уткнувшегося в свой бокал Энтайяррела. Хотя, конечно, Ашер необычнее.
Поделиться92007-12-09 07:35:14
Да, совершенно очевидно, что мои новые друзья были тем, что называется «шапочными знакомыми», во всяком случае в их разговоре не наблюдалось ни явной враждебности, ни искренней заинтересованности друг в друге. Скорее всего, общий смысли их беседы был в том, чтобы показать друг другу, де, «не так уж ты мне и безразличен». Особо вслушиваться я не стал, ибо во-первых, неприлично, во-вторых — не очень то и хотелось, в третьих, без толку и, наконец, в четвертых, на столе появилась еда и выпивка. Еда как еда. Мясо. Хорошее горячее мясо. Памятуя о том, что, конечно, вежливось — это хорошо, но голодный желудок плохо — я вцепился в ближайший окорок, шибающий в нос дразнящими горячими волнами. Рассуждать о пригодности в пищу и возможной разнице пищеварительных систем расхотелось после первого же куска. Пожалуй, подумалось мне уже после того, как окорок был обглодан наполовину, здесь явно не хватает специй, но лезть за приправами непосредственно во время еды было все же моветоном — мне не хотелось, чтобы новые знакомые подумали, будто я брезгую угощением. К тому же они явно оценили моё голодное состояние и тактично вели беседу друг с другом, не собираясь меня прерывать, и прихлебывали своё пиво. Я о своей кружке, разумеется, не забывал и сам, и на этот раз пришлось уж похерить кусочки хитиновых панцирей. Хотя, если честно, ничего в них противного и не было, если не разжевывать, конечно. Чудесное темное, густое пиво.
Лишь спустя минут пятнадцать я понял, что желудок удовлетворен вполне и теперь можно вдоволь поэстетствовать, не заботясь только о том, чтобы вовремя сглотить слюну. К тому же нобили вдосталь наговорились и теперь с явным интересом оглядывали меня.
Что я мог им сказать? Особо нечего пожалуй, но вот легким кивком поблагодарить за ужин – это запросто, голова, чай, не отвалится. Любезная улыбка и кивок в ответ. Я поднял кружку с пивом, призывая собеседников последовать моему примеру. Дурные вещи заразны или этот жест опять же являлся интернациональным, но, во всяком случае, нобили последовали моему примеру, и мы вместе сделали несколько изрядных глотков.
Назревающую неловкость, сам того не ведая, разрешил трактирщик.
Его я заметил совершенно случай, возможно, он уже несколько минут простоял в почтительном поклоне, держа в руках лютню. Намек в словах не нуждался.
Я огляделся - в зале было битком народу и многие пялились на наш столик, правда, тут же отворачивались, перед тем как наши глаза должны были встретиться. Очевидно, мои вопли и спровоцированное ими всеобщее веселье послужили притоку новых клиентов и усиленному потреблению пива старыми. Законы коммерции едины везде.
Ну что ж. Строить из себя ломаку я не собирался. Тем более, это был неплохой повод обойти стороной языковую проблему. Но, пожалуй, теперь мне вовсе не хотелось публичности. Имеющий уши да услышит.
Руководствуясь этим принципом, я с кивком принял лютню из рук трактирщика, предварительно вытерев пальцы о край стола. Пиво порядком увлажнило горло, но все же я решил не мучать пока связки. “Цитадель” вещь не менее известная, чем пресловутый “Драккар”, но от этого не теряющая своей привлекательности. Опять же, она достаточно проникновенна и должна бы цеплять и без лексического понимания.
Последний бой у старой цитадели,
У башни, что нависла над обрывом,
Собрались все, кто в битве уцелели,
И попрощались молча, торопливо.
По своему строю эта вещь, наверное, наиболее подходит этим средневековым болванам. По сути обыкновенная баллада. Краем глаза я заметил, что с соседних столов придвинулись люди. “Всё кругом мне знакомо”...
И на краю, спиной упершись в небо,
Плечом к плечу, в последний строй свой встали.
И друг за другом уходили в небыль,
Неся кровавый росчерк острой стали.
И кровь струилась, алая на черном,
Достанет ли вам духу, менестрели,
Чтобы воспеть геройство обреченных,
Погибших без надежды и без цели?
С трудом еще в свою победу веря,
Враги идут безмолвные, как тени.
А я, с усмешкой загнанного зверя,
Отбросил щит на стертые ступени.
Ну я бы, пожалуй, не отбросил. Скорее всего, в этот момент пресловутые враги собрались в единый ощетинившийся алебардами и пиками кулак, на который бросаться довольно сложно, если не невозможно вовсе. Скорее бы уж протаранил этот самый кулак щитом и насовал бы клинком под ребра упавшим. Ну хотя с двумя клинками, конечно, романтичнее, да. Искусство требует жертв.
Пусть подождет меня еще минуту
Чертог забвенья, мрака и печали -
Остатком жизни смерть неся кому-то,
Я шел в последний бой с двумя мечами.
Вам этот бой запомнится надолго,
Полет клинков, рассекших мир на части,
Последний хрип затравленного волка
И два клинка, как проклятое счастье.
Какая мне еще нужна награда? -
Лишь только жизнь уйдет в последнем стоне,
Я упаду красиво, как в балладах,
Сжав рукояти в стынущих ладонях...
Ну вот опять же – вряд ли “упаду”. Скорее уж затопчут и об стенку этой самой цитадели разотрут в фарш. Просто так упасть не выйдет, знаем – видали.
Лютня издала последний печальный звук и воцарилась некоторая тишина. Значит, все-таки понравилось. У некоторых влажно блестели глаза. Интересно, а если им “Мурку” спеть на жалостливый мотив – их тоже пробьет? Хм. Впрочем, не будем экспериментировать.
Разбавим сопли блюзом.
Рвётся душа в небеса,
Взгляд устремляется ввысь,
Дождик стальной лупит по черепам, берегись,
Я на высокой стене, и ничего не боюсь,
Тихо сопя цель ловлю на прицел,
И пою свой арбалетный блюз.
Тихо пою арбалетный блюз.
Кокер ты недоделанный... Помягче бы со струнами, а то снова инструмент покупать придется...
Ночь разбавляем вином,
Там за стеною костра,
Пусть залатает раны свои, до зари...
Я ни куда не спешу, ни на кого не сержусь,
Утром я выпью всё, что здесь есть,
И спою свой арбалетный блюз.
Тихо спою арбалетный блюз.
Ну соответственно, потом было снова пиво, немного закуски, ибо больше уже не лезло. Особой нужды в разговоре не было, Айя что-то там одобрительно говорил, пару раз хлопнув меня по окольчуженному плечу, потом появился какой-то крендель в темно-зеленом плаще, взявшийся мне подыгрывать. Ну, скажем, “Переведи меня через майдан”, “Батька-атаман” и “Пуля просвистела” вполне вписывались в атмосферу, но потом тамошнее дарование (в отличие от меня вполне трезвое) взялось что-то мне втолковывать, показывая на струны лютни, но потом въехало, что егошняя тарабарщина для меня пустой звук и он перешел на язык пива, в чем немало способствовал Айя. В какой-то неуловимый момент я понял, что пить хватит и что глотком больше – и ситуация выйдет из-под контроля, но... Но всё вышло как всегда. После очередной кружки мы уже вчетвером сходили отлить на стену трактира, на улице было уже темно и сияли волшебным светом спутники. На пару секунд острый приступ одиночества едва не заставил меня всплакнуть, но тут Артур каким-то образом догадался о плачевном состоянии моего духа, сказал что-то ободряющее и мы вернулись в зал. Выпили еще. Айя начал качаться на своём табурете и лишь вмешательство телохранителя уберегло его от падения. Человек в зеленом спел пару похабных песен (о их содержании можно было вполне догадаться по масляным ухмылкам окружающих), я в свою очередь решил не отставать и вот тут то началось лишее, ибо “Мертвый анархист”, “Мама-анархия” и секторгазовская “Не даёт” были все же перебором. Впрочем, окружающим было несколько наплевать – Айя даже орал в нужный момент “хой”, поднимая пивную кружку вверх. Парень в зеленом оказался неплохим певцом, но плохим собутыльником, когда я в третий раз вышел оросить трактирную стену, он уже лежал под ней, подавая вялые признаки жизни в виде бормотания и скашивания глаз куда-то в астрал. Я любезно оттащил его в сторону, дабы на хорошего человека не мочились злые люди, но этим ограничился. Его прискорбное состояние заставило меня внимательнее присмотреться к нобилям. Айя был, совершенно очевидно, куда более опытным “пивцом”, нежели Артур, если он просто был чрезмерно весел, то Артур напротив находился в состоянии близком к грогу. Посему мы с Айей, не сговариваясь, отодвинули от него очередную кружку. Артур вяло попытался возразить, но, впрочем, недостаточно твердо.
Всё было бы совсем хорошо, но сам Айя явно впал в раж. Мы накатили еще по одной.
Выпив, он собрал глаза в кучу и тупым взглядом уставился на дно кружки. После чего поднял их на меня и неожиданно трезвым голосом произнес несколько слов. Выражение глаз донесло до меня смысл совершенно безошибочно, хотя, вероятнее всего, все это было навеяно алкогольными парами.
- А сейчас мы пойдем в бордель.
Я икнул, сконцентрировал взгляд в районе переносицы собеседника и ответил:
- Плюс адин.
Без сомнения, Айя меня понял, потому как он решительно опустил кружку на стол и выпрямился. Вышло не слишком грациозно, но, в целом, держался он молодцом. Пока держался. Я последовал его примеру и встал сам.
Артур недоуменно осмотрел нас снизу-вверх и что-то сказал заплетающимся языком.
Айя твердо похлопал его по спине, а я уверенно улыбнулся.
На периферии зрения паж рассчитывался с трактирщиком. Кажется, проели мы не слабо и я в том числе, но совесть никаким боком не была уязвлена, ибо... Ибо... Ибо по хрен. Айя что-то спросил, я в ответ завел глаза наверх и изобразил храп. Он кивнул и махнул рукой в сторону выхода, охрана подобрала мои вещи и оружие.
Черт побери, эксплуатация человеком человека явление, без всякого сомнения, страшное, но до чего же, черт возьми, удобное...
Дорогой руководил Айя. Судя по всему, маршрут был хорошо ему знаком, но, как и любого нетрезвого человека, его понесло срезать дорогу. Артур висел у нас на плечах и продолжал что-то вяло нам втолковывать, а один раз даже подло поджал ноги, что едва не привело к падению в подозрительного вида лужу.
Срезали дорогу мы по каким-то огородам, охрана безмолвно плелась за нами следом и, наверное, поминала нас многими нехорошими словами, на что мне было положить. По пути я взялся реветь “Дорогу панцирной пехоте”
Под железный топот ног,
Не останется дорог,
Под забралом перегар,
А в ладонях скимитар!
Хей! Дорогу панцирной пехоте!
It's my armour, it's my sword
It's my holy uniform
Мы не пышные кнайтЫ,
Мы ломали им хребты!
Хей! Дорогу панцирной пехоте!
Наши глотки жжёт кагор,
В нашей сущности террор,
На клинках несём закон,
Наша жизнь Армагеддон!
Хей! Дорогу панцирной пехоте!
Под железный топот ног,
Не останется дорог,
Под забралом перегар,
А в ладонях скимитар...
ХЕЙ! Дорогу панцирной пехоте!
Под конец песни я снова сделал попытку всплакнуть – в последний раз эту вещь мы орали в осажденной крепости за несколько минут до финального штурма. Я вспомнил эти честные дружеские забрала и подумал, что, может быть, никогда уже больше их не увижу, но тут Айя резко остановился. Мы были на месте.
Страшное, неказистое деревянное здание было похоже на остатки кораблекрушения, но никак не на бордель. Даже на нетрезвый взгляд выглядело оно... Ну никак. К тому же при нашем появлении двери раскрылись и показалась страшенная толстая девица. Пару секунд она созерцала нас смутным взглядом, а потом ее шумно вырвало на ступени крыльца.
Артур, к счастью, задремал к тому времени, мы переглянулись с Айей над его головой.
Дело было плохо.
Мы развернулись и пошли обратно до трактира.
Айя протаранил собой пару изгородей, наступил на хвост какому-то сельскохозяйственному животному, я протоптался по каким-то грядкам.
В трактире было уже почти пусто, на улице дрыхли тела.
Паж забежал внутрь и принес нам еще пива. Выпили и дали немного Артуру, чтобы он не скис окончательно. Айя придал лицу решительное выражение и махнул рукой в сторону городских ворот. Кажется, он намеревался найти подходящее увеселительное заведение непосредственно в городе.
В другое время я сказал бы, что “сердце ёкнуло” или “перехватило дыхание”, но в том состоянии, в котором я находился, я смог только кивнуть, очертя головой преувеличенно широкую дугу.
Со стражей на воротах разобрались абсолютно без проблем. Их старший и сам уже порядком надрался, потому ограничился беглым осмотром, да перекинулся с Айей парой ничего не значащих фраз. Никаких понтов с поднимающейся решеткой не было – она и так была поднята, из чего можно было сделать вывод, что активных боевых действий аборигены ни с кем не вели. На тот момент, я никаких выводов, впрочем, и не делал. Как уже говорилось выше, мне было фиолетово.
Мне была фиолетова окружающая меня величественная архитектура, бронзовые статуи и светящиеся в садах лампады. Наполненные помоями канавы, вытряхнутая из окна практически перед носом посудина с фекалиями и оборванцы, жмущиеся по темной стороне улицы от орущих нобилей. А также: кривые извилистые улочки, изысканные анфилады, террасы освещенных огнями дворцов, покосившиеся, покрытые яркими тканями лавочки уличных торговцев, небольшие отряды городских стражников, изредка попадающиеся на глаза влюбленные парочки и многое другое, что проносилось перед моим хмельным взглядом как во сне.
Момента, когда мы дошли до борделя, я толком не запомнил.
Наверное, с виду это было вполне пристойное здание и не шокировало нас подобно деревенскому аналогу. Помнится, мелькнула смутная мысль, что я понятия не имею как должен выглядеть бордель, тем паче средневековый, но я благополучно оставил ее в глубинах подсознания. Вроде бы на входе нас встретили вполне любезно, сняли с наших натруженных плеч Артура и дали простой холодной воды. Возможно, и не очень простой. Вроде там еще плавали какие-то лепестки...
Еще запомнил, что кто-то помог мне снять кольчугу – кстати, довольно твердыми профессиональными движениями и помню мгновенно разлившуюся по телу лёгкость – в конце концов, я не снимал ее уже почти двое суток. Оно ясно, дело привышное, но таки... Возможно, помог Айя, возможно, и персонал, тут немного сумбурно...
Потом была ванна, принесли вина, вкуса которого я оценить не смог бы никаким образом после нескольких литров эля с тараканами, а потом здравый смысл и разумение на несколько часов отлучились погулять, бросив тело наедине с его животными потребностями.
Отредактировано Zealot (2007-12-09 07:45:17)
Страница: 1
Похожие темы
| Таверна "Будни рабочего" | Саэл | 2008-04-25 |
| Улицы. | Менталион | 2007-12-14 |
